Рут Ренделл - Живая плоть

Сумочки находились в том же отделении шкафа, в том же положении, как он оставил их в прошлый раз, только нужная, из искусственной крокодиловой кожи, лежала на другой полке. Теперь, когда Мюриель пила чай и болтала с Джаппом, времени на осматривание и ощупывание у Виктора было больше. Он расстегнул сумочку и увидел внутри деньги, аккуратно сложенные, по пачке в каждом из рубчатых шелковых отделений. К горлу подступила знакомая тошнота. Дженнер старался дышать как можно глубже. Почему бы ему не пригласить Дэвида с Кларой в приличное место, угостить их какими-нибудь деликатесами? Из прочитанного в последние недели он усвоил, что роскошный обед на троих даже в самом отдаленном пригороде может стоить около ста фунтов. Почему бы не истратить на них сотню?

Виктор вынул одну из пачек, оставив отделение сумочки пустым. Некоторые из банкнот были номиналом по пятьдесят фунтов, красивые, золотисто-зеленые. Он не помнил, чтобы раньше видел такие – они были новыми, по крайней мере новыми для него. Ему пришло в голову, что, скорей всего, это пенсия Мюриель. Ее приносит соседка Дженни. Видимо, когда-то тетя оформила все документы на нее и теперь может и вовсе не волноваться о деньгах, тем более выходить из дома. Вот бы ему так жить! Тогда как же старуха оплачивает покупки и все эти журналы? Наверняка чеками. Почему бы нет? Виктора не удивляло, что Мюриель хранит все эти деньги наличными. Он знал почему. Она чувствовала себя в безопасности, когда в доме много денег, в каждом шкафу, насколько он знал, в каждом ящике стола, скорее всего, даже в туфлях и в карманах одежды. Понимал, что, если бы ему привалило такое наследство, он поступал бы так же. Сидни оставил старухе много денег. Пенсия была для нее вроде глазури на роскошном торте, такой глазурью, какую можно снять и оставить на краю тарелки. Мюриель не может знать, сколько у нее наличности, а тем более понять, сколько исчезло. Он вынул все деньги из соседнего отделения, а потом распределил оставшиеся так, что на первый взгляд было бы не заметно, что кто-то, помимо хозяйки, брал деньги. Следующая сумочка оказалась пустой, но в красной кожаной, украшенной множеством позолоченных побрякушек, оказалась перехваченная резиновой лентой пачка десяток. Виктор достал из нее двадцать банкнот. В общей сложности у него было пятьсот фунтов. Он едва верил своему счастью.

Он непременно вернется еще раз и тогда узнает, проверяет ли сохранность своих сбережений Мюриель или нет. Сейчас он был абсолютно уверен, что эти сумки старуха использует как тайники или банковские ячейки. Заполнив одну, она переходит к следующей, постепенно заполняя, например, полку, выдвижной ящик стола или коробку, возможно, даже не в этой комнате. Он выдернул с темени волос и положил его на защелку черной сумочки. Достать одну из них, не сдвинув этого волоса, было невозможно.

Виктор услышал внизу голос Джаппа. Они с Мюриель выходили из столовой, и старьевщик, естественно, отправится прямиком в гараж, где должен находиться Виктор. Может, это не имело особого значения, но ему лучше было спуститься. Он нечаянно увидел свое отражение в трюмо. Вороватое выражение лица, злобное, хитрое, расчетливое, поразило его. Он расправил плечи. Поднял голову. Не скажи Мюриель, что завещает свою недвижимость и все деньги Британскому легиону, он бы не притронулся к этим бумажкам. Или, в крайнем случае, положил бы деньги обратно, если бы она только сказала, что все завещает ему. Тогда он бы и не подумал снова приходить за деньгами. Поделом ей. В составленной должным образом правовой системе должен был бы существовать закон, обязывающий людей завещать свою собственность только родным.

Джапп ничего не сказал по поводу его отсутствия и не спросил, где он был. Он собирался погрузить в фургон инвалидное кресло отца Виктора и уже вез его по пандусу. Почти все было погружено, и шторы валялись смятыми тряпками на полу. Виктору пришла блестящая мысль. Клара дважды сказала, что кресло Дэвида нужно заменить. Почему бы не предложить Флитвуду это? Кресло хорошее, это видно сразу, и отец пользовался им не больше полугода. Это ортопедическое кресло фирмы «Эверетт и Дженнингс» с настоящей кожей и хромированными деталями. Виктор подумал, что оно будет отличным подарком. Конечно, у Дэвида есть дом, хорошая мебель, очевидно, он ни в чем не нуждается, но на жизнь у него, должно быть, есть только пенсия по инвалидности, а не громадный унаследованный капитал, как у Мюриель. Едва ли он может при желании взять и купить новое кресло.