Рут Ренделл - Живая плоть

Теперь они снова были достаточно близко, чтобы слышать разговор Спенсера и человека с пистолетом. Детектив говорил что-то о том, чтобы тот выпустил из дома Розмари Стэнли до начала переговоров. Пусть девушка спустится по лестнице, выйдет из парадной двери, и тогда они смогут начать выработку условий и оговорок. Что ответил преступник, Флитвуд не слышал. Он поставил правую ногу на глицинию в том месте, где она сгибалась почти под прямым углом, левую ярдом выше в развилку, а затем подтянулся и влез на крышу кухни… Теперь оставалось только шагнуть через подоконник. Ему хотелось бы слышать голоса, но до него доносился только скрежет тормозов да бессмысленные гудки нетерпеливых водителей. Бриджес начал взбираться на крышу. Странные вещи замечаешь в критические моменты. Совершенно не имело значения, в какой цвет окрашен подоконник. Однако же Флитвуд обратил на это внимание. Ярко-синий, такой же, как у парадной двери дома, который они с Дианой покупают в Чигуэлле.

Сержант оказался в ванной. Стены были выложены зеленой плиткой, пол – светло-кремовой. Грязные следы, уже высохшие, пересекали ее, постепенно становясь слабее. Преступник оказался в доме этим же путем. Бриджес уже опирался с той стороны на подоконник. Флитвуду предстояло открыть дверь, хотя ему меньше всего этого хотелось. «Я не смелый, – подумал сержант, – у меня слишком яркое воображение, иногда (хотя сейчас было не время об этом думать) кажется, что жизнь кабинетного ученого подошла бы мне больше, чем полицейская работа».

Далекий шум на автостраде едва доносился. Где-то в доме скрипнула половица. Еще Флитвуд слышал или ощущал мерное биение, но понимал, что это работает его сердце. Он сглотнул и открыл дверь. Лестничная площадка снаружи оказалась совсем не такой, как он ожидал. Там лежал толстый светлый ковер, над краем площадки поднимались полированные деревянные перила, а на стене висели картинки в позолоченных и серебряных рамках, рисунки и гравюры птиц и животных и уменьшенная репродукция картины Дюрера «Руки молящегося». В этом доме люди были счастливы, их любовная забота распространялась и на уход за этим маленьким домом. Сержанта охватил гнев: происходившее теперь было оскорблением этому скромному довольству, почти святотатством.

Он стоял на лестничной площадке, держась за перила. Все три двери в спальни были закрыты. Посмотрел на картинку с изображением зайца, потом летучей мыши, чья мордочка отдаленно напоминала и человека, и свинью, и задумался, что может быть привлекательного в изнасиловании. Лично он не мог бы наслаждаться сексом, если женщине не хотелось этого так же, как и ему. Бедные те девушки, подумал он. Розмари и человек с пистолетом были за дверью слева от него – справа для наблюдателей, находящихся на улице. Преступник знал, что делает. Он не оставит переднюю часть дома без наблюдения, но при этом будет знать, что происходит у него за спиной.

Флитвуд сказал себе: «Если преступник выстрелит, то я либо умру, либо попаду в больницу и поправлюсь». Воображение его имело свои пределы. Впоследствии сержант не раз вспоминал эту наивную мысль. Встав у закрытой двери, он приложил к ней ладонь и произнес громко и твердо:

– Это детектив-сержант Флитвуд. Мы в доме. Откройте, пожалуйста, эту дверь.

Мгновенье назад здесь не было полной тишины. Флитвуд это понял, потому что теперь наступила полная тишина. Подождав, он заговорил снова:

– Вам лучше всего открыть ее. Будьте разумны и сдавайтесь. Откройте дверь и выходите или впустите меня.

Ему в голову не приходило, что дверь может быть не запертой. Сержант подергал ручку, и она подалась. Флитвуд почувствовал себя слегка глупо – что странным образом помогло. Он слегка толкнул дверь, и она распахнулась сама: такие двери всегда распахиваются до упора.

В этот момент комната больше всего походила на театральную сцену. Односпальная кровать с синими простынями и отброшенным назад такого же цвета одеялом, ночной столик с лампой, книга, ваза с павлиньим пером, стены, оклеенные обоями с зелеными и синими павлиньими перьями, задувающий в разбитое окно ветер высоко поднимал изумрудно-зеленые шелковые шторы. Человек с пистолетом стоял спиной к угловому шкафу, наведя ствол на полицейского. Девушку он выставил перед собой, обхватив ее за талию.

Преступник дошел до предела. Флитвуд видел это по перемене в его лице. В нем едва можно было узнать того человека, который дважды появлялся в окне. Черты его лица исказил ужас, он походил на загнанного в угол хищника, панически пытавшегося вырваться из силков. И это страстное желание перечеркнуло все остальное. Осталось лишь стремление бежать, убивая всех, кто встанет на пути. Однако он никого не убил, подумал Флитвуд, и пистолет у него не настоящий…