Татьяна Устинова - Пять шагов по облакам

Картинка была настолько отчетливая и красочная, что Константинову стало совсем худо. Ну да, он трус и знает об этом. Он никогда не умел защищаться и, если бы не декан Александр Иванович, так и не научился бы! Он умеет… А впрочем, сейчас-то какая разница, что именно он умеет!..

Тень опять шевельнулась и поползла, и, зажмурившись, Константинов нырнул в ванную, схватил швабру — ведро упало и загрохотало по плитке, а он сильно ударился плечом о косяк, так сильно, что слезы потекли из глаз и правая рука, та самая, в которой у него был «фактор внезапности» под названием «швабра», повисла, как плеть.

Фактор внезапности внезапно утратил внезапность!

Тень уже не ползла, она стремительно приближалась, Константинов обнаружил это, вывалившись из ванной.

Тень уже почти закрыла чистый и торжественный школьно-актовый солнечный свет, и тогда он кинулся головой вперед, размахнулся, чтобы ударить, и…

— …и чего теперь?

— А ничего! А то, что я тебе говорил: бабло за просто так нам никто не отмуслякает, а ты — поедем, поедем, блин! Вот и поехали!..

— Да что ты расперделся-то! Ща придем потихонечку, кофейку хлопнем, побазарим с кем-нибудь! Может, чего и узнаем…

— Да с кем ты побазаришь, когда во всех новостях нашу мамку показывают и говорят, что она там была!

«Мамкой» крутые программеры время от времени называли Леру Любанову — когда очень боялись или когда требовалась ее помощь. Леру «мамкой», а Константинова «папкой», хотя, в отличие от Любановой, он был не самый большой начальник, были и покрупнее.

— А если узнает кто?.. Ну вот хоть кто узнает, что нас тоже туда носило, и че тогда?! — Бэзил Gotten Пивных даже по сторонам зыркнул — не слышит ли кто.

Никто не слышал, потому что на стоянке за невысокими елочками и непонятными тумбочками с навесными речными цепями, крашенными черной краской, они были одни. Только бы охрана не догадалась, о чем они шушукаются, не вышла бы посмотреть!

— Да кто узнает?! Как?!

— А хрена лысого знает, как! Стуканет кто-нибудь, чтобы нас того… чтобы нас… того…

Алекс Killer Кузяев посмотрел подозрительно, даже перестал независимо крутить на пальце ключи от «восьмерки».

— Да кто стуканет-то, Васька?! И кому?

— Да тот, кто нас в этот, блин, город на Неве приволок! Вот он и стуканет, что мы с тобой… из-за нас с тобой…

— Тихо ты! Чего орешь на весь паркинг?!

— Да че паркинг! Скоро на всю редакцию заорут, что мы с тобой!..

— А че мы-то? У нас за компы не сажают, нету такой статьи, сам мне говорил!

— Да я говорил, чего в журнале прочитал! Там так написано было — не сажают, а на самом деле хрен его знает, может, и сажают! А если заказчик стуканет, и нас… того?..

— Да чего — того?!

— Пришьют нас, и все дела! Чтобы не мешали, блин!

Killer Кузяев каким-то странным, неловким движением уронил в лужу ключи от своей машины и нагнулся, чтобы поднять. Поднял и потряс в воздухе. С ключей капала грязная вода. Killer вытер их о штаны и сунул в карман.

— Ты че, заболел, сын мой?! Кому мы нужны?!

— А тому, — зашептал Бэзил Пивных в самое ухо Алексу, — кто все это затеял. Кто тебя в сетке нашел и кучу бабла за услуги предложил! Кто нас в ту квартиру поселил и кто задание давал! Откуда он знал, что ты с голосами работаешь?! Ты кому говорил?

Алекс подумал. Он совсем не чувствовал себя виноватым, но беспокойство Бэзила передалось и ему.

— Ну… тебе говорил. Юрику говорил, который мне тогда кучу прогов специальных напер. Еще Сашку говорил, который сисадмин <���Системный администратор.> у этих…

Бэзил в одну секунд позеленел и даже с лица спал немного.

— А по радио ты не объявлял, для чего тебе все эти проги и все такое?! Придурок, блин, урод! Пол-Москвы в курсе, а он у меня еще спрашивает! Какого-то кекса крутого урыли и нас к этому делу приспособили, а он меня еще спрашивает!

— Как нас приспособили?!

— А ты не знаешь, как! Мамку кто дурил?!

— Ну… мы дурили, ну и чего?

— А мамка в это время в том самом городке обреталась, где кекса завалили и где мы с тобой… художественно выступили! Сдадут нас за милую душу, и все — поливайте фикусы и высылайте деньги! Мамку-то мы подставили? Подставили! Кекса в Питере ухлопали? Ухлопали! Это называется — политическое дело, вот как это называется! Теперь будут крайнего искать, а чего искать, когда мы — вот они, самые что ни на есть крайние!

— Да мы ни при чем, Васька!

— Да мы-то как раз и при чем, Леха! Может, этот кекс мамкин самый разлюбезный друг был, или, наоборот, самый заклятый враг! А мы во все это по самые помидоры вляпались! — Бэзил перевел дыхание и утер сухой лоб. — Мы же ничего не знаем! Зачем нас в Питер гоняли, зачем ты голосовую прогу писал?! Не просто так же! — Он подумал, сморщился и добавил жалобно: — И главное, бабла не дали ни копья! Ну что за ботва, прикинь!