Валерия Вербинина: История одного замужества

– Мне кажется… – пролепетала Екатерина Александровна. – Кажется, это все-таки было уже в лесу, потому что утром я вроде бы его видела, а когда вернулась из леса, обнаружила, что револьвера на месте нет…

Игнатов открыл было рот, чтобы напомнить, что глупо верить преступникам, которые убили человека, а потом уверяют, что потеряли оружие незадолго до убийства, но наткнулся на повелительный взгляд товарища прокурора и решил смолчать.

– Все-таки я не понимаю, каким образом можно потерять такую крупную вещь, как револьвер, – не удержался Чаев.

– Я пудреницу искала, – пробормотала Екатерина Александровна, – а она куда-то задевалась… Я перетряхивала сумочку, и, наверное, как раз в этот момент…

– Итак, револьвер был потерян и остался лежать в лесу, – вмешалась Амалия. – Там убийца его и нашел. Если до этого момента он колебался, то теперь искушение оказалось слишком сильным. Сначала Матвей Ильич со своей удачной историей, теперь еще эта находка… Положительно, стоило рискнуть. Он поспешил в дом, зайдя, как я думаю, с черного хода, чтобы его видело меньше народу. Позже Евгения Викторовна была найдена в гостиной, в кресле, но лично я не уверена, что в момент убийства она находилась именно там, – она, к примеру, могла читать книгу в соседней комнате, где стоят книжные шкафы и глобус. Должно быть, убийца сказал несколько слов, потом взял подушку и выстрелил сквозь нее. Далее он перетащил тело в гостиную, чтобы не отступать от версии Матвея Ильича, усадил Панову в кресло, положил на ковер возле кресла револьвер, а подушку припрятал. Она еще должна была сыграть свою роль, чтобы убийство Дуняши показалось правдоподобным. На следующий день он выманил Дуняшу из дому, убил ее и подбросил подушку к ней в комнату, откуда, кстати сказать, позаботился изъять кое-какие вещи.

– Какие именно? – не утерпел Николай Сергеевич. До поры до времени он старательно изображал равнодушие к происходящему, но поворот, который принимало дело, помимо воли захватил его.

– Свидетельство о браке, – сказала Амалия. – И, как я думаю, обручальное кольцо. Возможно, там были еще какие-то личные вещи – письма или записки, которые ни в коем случае не должны были попасть к господину Игнатову.

– Амалия Константиновна, – решительно произнесла Клавдия Петровна, – может быть, я не слишком хорошо соображаю, но все же кое-какие детективные романы я читала… Так вы утверждаете, что Дуняшу убили, потому что она была замужем?

– Да.

– Но зачем? Вот чего я никак не могу взять в толк…

– Давайте попробуем еще раз, – предложила Амалия, сверкнув глазами. – Преступник нашел револьвер в лесу. Кто еще был в лесу в тот день, кроме господина Ободовского и госпожи Бузякиной?

Иван Иванович прочистил горло. Ему показалось, что он начал понимать.

– Павел Анатольевич, – отрапортовал он. – И Сергей Иванович, который позже отправился его искать.

– О боже, – пролепетала Натали. – Боже мой!

– Вспомните, ведь Дуняша была очень милой девушкой, – сказала Амалия. – Мог ли Павел Анатольевич жениться на ней – разумеется, тайком – и просить ее держать все в секрете? А в сущности, почему бы и нет? Не зря же он так старательно пытался нас убедить, что убитая горничная для него ничего не значила…

– Я не… – начал Павел.

– Но даже если бы вы были ее мужем, зачем вам убивать ее? В конце концов, существует процедура развода, – от наблюдательного Игнатова не укрылось, что при этих словах Амалия слегка поморщилась, – и вообще, к чему вам утруждать себя? Будь она вашей женой, что именно вы получали от ее смерти? Ответ – ничего.

Теперь она смотрела прямо на Сержа, который съежился на стуле позади Николая Свистунова.

– Другое дело, если бы вы были помолвлены с очаровательной девушкой, наследницей колоссального состояния, – с девушкой, у которой одно слово «развод» вызывает самые неприятные ассоциации. Да дело ведь не только в них, Сергей Иванович, – ведь если бы господин Башилов узнал о том, что вы были женаты на горничной, а затем бросили ее ради богатой невесты, в голову ему закрались бы неизбежные сомнения. Он стал бы задавать себе довольно неприятные вопросы, а ответа на них потребовал бы у вас. И так как Андрея Григорьевича никак не назовешь глупым человеком, я уверена, он сделал бы в отношении вас самые неутешительные выводы, да что там – он бы попросту закрыл перед вами двери своего дома и сделал все, чтобы вы никогда больше не смогли увидеть его дочь. А это значит, что вы снова оказались бы на обочине жизни, с одной матерью, которая пишет восторженные статьи о всяких пустяках, и с женой-горничной, которая, наверное, любила вас, но не могла дать вам ничего из того, о чем вы мечтали…