Виктория Платова - В плену Левиафана

А может, речь идет о француженке?

Сердце Алекса учащенно забилось, но вовсе не из-за гипотетической француженки. Никакие француженки ему не светят; в его, Алекса, положении хорошо бы найти общий язык хотя бы с местными красотками. Но и это случается не всегда, особенно когда из-за плеча Алекса, облаченного в рубашку-поло средней ценовой категории, вдруг покажется чешский сноуборд.

«Ламборджини».

Вот с кем бы хотелось пообщаться накоротке. Прокатиться по серпантину, спуститься вниз, свернуть налево — к автомагистрали, ведущей в Тренто и дальше — к Вероне и Венеции. Или свернуть направо — и с ветерком прокатиться до Больцано, а там и до Австрии рукой подать. «Ламборджини» — вот причина сердечной аритмии Алекса, лучше бы этому автомобилю и вовсе было не попадаться ему на глаза.

Так, с колотящимся сердцем, Алекс и вошел в бар и почти сразу же обнаружил новое лицо среди старых, давно опостылевших ему лиц.

И это было самое выдающееся, самое запоминающееся лицо из всех когда-либо виденных Алексом лиц. Голливудские звезды не в счет, хотя молодой человек, сидящий в баре, был подозрительно похож на кинозвезду. Брюнет с нестерпимо голубыми глазами, четко очерченными губами и крутым подбородком соответствовал всем канонам героя-любовника. Перед этой мужественной, киношной красотой померк не только образ миляги-увальня Вольфа Бахофнера, но и его гораздо более симпатичных сериальных коллег и владельцев комиссара Рекса по совместительству. За долгую жизнь сериала их набралось семеро: австрийцев, немцев и даже итальянцев, и все они были привлекательными парнями. Харизматичными. И все же до красавца-брюнета никто из них не дотягивал.

Определить возраст брюнета не составило большого труда: около тридцати, плюс-минус пара лет, скорее все-таки плюс. С некоторой натяжкой его можно было бы назвать ровесником Алекса, которому недавно исполнилось двадцать шесть. На этом относительное сходство заканчивалось и начинались различия. Кардинальные, судя по волевому подбородку и припаркованному на улице «ламборджини». О джемпере, небрежно наброшенном на плечи брюнета, Алекс ничего сказать не мог, но рубашка… Бледная копия такой рубашки, выставленная в витрине Алексова магазинчика, стоила сто тридцать евро.

Что уж говорить об оригинале?

Самым удивительным оказалось то, что владелец чудо-машины пил вполне демократичное пиво в обществе синьора Моретти, бывшего босса Алекса. Неужели здесь, прямо у него на глазах, синьор Моретти заключает самую главную сделку в своей жизни? Исходя из личности его визави, все может быть.

Независимой походкой Алекс прошел к стойке, больше всего опасаясь, что сейчас случится именно то, ради чего он, собственно, и завернул в «Carano»:все присутствующие набросятся на него с расспросами относительно прискорбного дневного происшествия с синьором Тавиани. Но этого так и не произошло: зубодробительный и витальный брюнет напрочь вытеснил из сознания немногочисленных посетителей унылого кладбищенского отшельника. Даже Джан-Франко, первый в К. сплетник, отреагировал на Алекса с гораздо меньшим энтузиазмом, чем следовало ожидать. Алексу даже пришлось хлопнуть ладонью по стойке, чтобы привлечь его внимание.

— Привет, — сказал Алекс.

— Ага, — односложно ответил Джан-Франко, не спуская глаз с гостя и синьора Моретти.

— Слыхал, что случилось днем?

— Ты про старого кладбищенского хрыча?

Джан-Франко мог бы быть и повежливее, особенно когда речь зашла о кончине старейшего жителя городка. В другое время так бы и произошло и расспросы затянулись бы на полчаса, а то и дольше. Но только не теперь, когда перед носом у Джан-Франко маячил «ламборджини», сто´ящий едва ли не дороже, чем все его заведение вкупе с подсобками, мебелью и недурственной копией картины «Битва Наполеона в Альпах».

— Это я нашел его.

— Ага, — снова промычал Джан-Франко.

— Говорят, что он умер от сердечного приступа.

— Странно, что этого не произошло раньше. А вообще, старость — паршивая вещь.

— Я просто зашел, чтобы отдать ему пять евро… А он сидел в кресле у окна. Уже мертвый.

— Пять евро ему больше не понадобятся. Так что можешь смело спустить их на пиво. Ты ведь за этим сюда пришел?

— Ну… да.

Дождавшись, пока Джан-Франко наполнит его бокал, Алекс осторожно спросил:

— А… что это за тип сидит с синьором Моретти?

— Не знаю, — Джан-Франко понизил голос. — Но тачка у него чумовая.