Андрей Бинев - Завтрак палача

Сам Лукас-Хьяли говорил о себе, что разведен, не имеет детей и наследников и вообще независимый и свободный от всяких личных обязательств. Тоже врал, как и все в этом деле. Во всяком случае, занятые таким опасным бизнесом не могут быть независимыми и свободными по определению. От жен и детей — пожалуйста! А от партнеров — ни в коем случае. Дальнейшие события это подтвердили.

В Рио когда-то жил один португалец, который торговал оружием — карабинами, револьверами, пистолетами и взрывчаткой. Он продавал все это бандам и полулегальным службам безопасности сомнительных корпораций. Я видел этого португальца раза три или четыре. Он тоже, как только напивался в своем баре, так сразу начинал греметь кулаком по стойке и орать, что никому не подчиняется и никому не должен. Все якобы должны ему.

А однажды крупную партию оружия у него конфисковали копы и предложили заключить с ними и с судом сделку о даче свидетельских показаний против покупателей. Тут же обнаружилось, что это не ему должны, а он должен и что более зависимого человека на нашей планете, пожалуй, не сыскать. Может быть, еще только какой-нибудь законченный наркоман подобным образом зависит от ежедневной дозы.

Этого португальца все же заставили дать показания в суде, а потом его бар сгорел дотла (там погибло семь посетителей во время пожара). Его же самого нашли повешенным в камере. Он болтался на решетке окна, которое было так высоко расположено, что забраться туда можно было только с помощью лестницы. Но в камере не нашли ни лестницы, ни даже табуретки или стула. Вот что значит независимость в таких делах!

Японец Бен сделку по продаже всякой дряни колумбийцам проконтролировал блестяще. Все, что предлагалось Лукасом-Хьяли, пришло по Атлантике в один из западноафриканских портов из Восточной Европы. Шло это из Черного моря, через Босфор и Дарданеллы, по Средиземноморью, две ночи переночевало на рейде около Кипра и наконец, миновав Гибралтар, вышло в океан. В Африке оно якобы было перегружено на борт другого судна и отправилось в Колумбию еще более длинным морским путем. В Панаме оружие и установки с ракетами должны были быть перегружены на железнодорожные платформы и достичь конечной цели.

Лукас-Хьяли получил на один из своих счетов в Таиланде все причитающиеся ему деньги, что могло означать только одно — товар прибыл к покупателю.

Но в тот же день исчез японец Бенджиро Ватанабэ, а русский, улетевший за неделю до того из Бангкока в Японию, разбился на своем Harley-Davidson в префектуре Киото, когда возвращался от местной подружки. Странно он разбился — въехал ранним утром на полной скорости якобы под встречный грузовик. Грузовик ведь так и не нашли. Лишь одна случайная свидетельница, седенькая старушка на старенькой «Тойоте», говорила полицейским, что грузовик без номеров совершенно неожиданно выехал на скоростное шоссе, вдруг вильнул прямо в лоб несущемуся навстречу байку и тут же свернул куда-то в сторону от шоссе.

— Я увидела только пыль за его колесами, — печально качала малюсенькой головкой старушка. — Много, много пыли! А несчастного байкера высоко подбросило и швырнуло далеко назад. Он улетел даже дальше своего байка. Так и лежал без движения на шоссе, весь в крови, с согнутыми руками и ногами, как будто их все переломало. Я вышла из машины и осторожно подошла к нему. Но он был совершенно мертв! Совершенно мертв!

Лукас-Хьяли потом часто вспоминал, как этот обаятельный русский парень пел знаменитое Mammy Blue. Печальная мама, грустная мама… Лукас-Хьяли всегда очень любил эту композицию, но главное то, как ее трогательно исполнял русский, который теперь был «совершенно мертвым».

Он сразу понял, что и сам попался. Но все же слетал в Токио, поискал японца и русского и метнулся назад в Бангкок.

Самое неприятное, что к тому времени Лукас-Хьяли успел с помощью испарившегося японца заключить еще одно секретное соглашение. На этот раз с представителем одной новой афганской энергетической компании о продаже им немалого количества отходов ядерного сырья из болгарской атомной электростанции. Японец свел его с афганцем, а люди в Болгарии с готовностью подтвердили свои намерения. Первая куча денег даже уже пришла на счет «пластиковой» швейцарской компании Лукаса-Хьяли.

Для чего афганцам или тем, кто себя за них выдавал (уж больно хорошо они говорили по-английски!), нужны были отходы, Лукас-Хьяли тогда даже не задумывался. Как, собственно, о многом. Везде писали и говорили о «грязных бомбах», которые собирают из таких отходов, предварительно переработав их. Но он привык думать, что мир делится на неудачников и везунчиков. Сначала, правда, он считал, что на революционеров и контрреволюционеров, но после слома коммунистической системы решил, что это ошибочное мнение. Я одно время почти так же заблуждался.