Андрей Бинев - Завтрак палача

Я выхожу на берег и вижу, что мой утренний собеседник, полный итальянец с юными голубыми глазами синьор Контино, по-прежнему млеет в лучах солнца, теперь уже заходящего. Я видел его в ресторане на ланче, но синьор Контино только потыкал там вилкой во что-то (не я обслуживал на этот раз его стол) и, шумно дыша, слинял.

Он был так же задумчив и ироничен, как и утром.

Синьор Контино увидел меня и лениво помахал полной белой рукой. Я подошел и вежливо склонился.

— Приятель, принеси-ка мне бутылочку «Барбареско» от мудрого пьемонтского кудесника синьора Анджело Гайа. А то у меня до сих пор зловонная отрыжка от утренней бурды… от той крепкой гадости — La strada della vita. Надо мной, полагаю, здесь потешается даже обслуга? Не так ли?

Я пожал плечами и прозрачно усмехнулся.

— Знаешь ли ты, Il pranzo e servitor, — продолжил итальянец, не замечая моей усмешки, — что я некогда купил неплохой пакет акций гидроэлектростанции во Франции, в самом ее снобистском сердце? Туда вошли и водохранилище, и две плотины. А водопад достался мне даром — как живописное дополнение к тупому серому бетону и скучным энергетическим установкам. Я вспомнил это сейчас, потому что пьемонтское вино синьора Гайа напоминает мне бесноватые водопады и даже ту мощную гидроэлектростанцию. До него, до этого достойного человека, пьемонтские вина были похожи на глубоководные и спокойные темные речки, в которых можно было утонуть в полной тишине и безвестности. А синьор Гайа будто воздвиг плотины и гидростанции, пропустил мощный ток через тяжелые, емкие провода, и реки вдруг забурлили, задымили невесомой водной взвесью. Безудержная сила великана безумствует, вырываясь на волю. О, это уже совершенно другие вина! В них уже тихо не утонешь, в них захлебнешься и, счастливый, пойдешь не на дно, а вознесешься ввысь, живой ты или мертвый. Вот что значит его «Барбареско». Раньше, Il pranzo e servitor, то была тихая мещанская заводь «Бароло» [9] Дорогое пьемонтское вино. , а теперь — веселая пиратская лагуна «Барбареско». Неси-ка мне самую лучшую, самую пыльную бутылочку… и садись рядом. Я угощу тебя тем, что вам, обслуге, пить не позволяется. Потому что каждая его капля стоит дороже ваших никчемных жизней.

Я кивнул, так как знал, что синьор Контино почти никогда не ошибается. Он всегда там, где ведутся масштабные земляные работы, укрощаются полноводные реки, образуются искусственные водоемы и возводятся плотины и гидростанции. А еще он там, где строятся виллы с видом на водопады и на прочие прелести природы.

Синьор Контино когда-то купил огромный лесистый склон возле Рейнского водопада, в сорока пяти километрах от Цюриха, и построил на нем три милые гостинички. Каждая их роскошная комната имеет божественный вид на кипящие воды Рейна и на безумствующую водную метель великого Рейнского водопада. Представьте, это приносит очень неплохой доход, как и все, чем когда-либо занимался синьор Контино.

Однако сейчас он с прежней печалью в ясных, юных своих голубых глазах говорит о трудах пьемонтского винодела синьора Гайа. Сравнивает высокое искусство винодела с прагматичным ремеслом предприимчивого бизнесмена. Хотя именно это ремесло позволяет ему наслаждаться дорогим детищем винодела.

Я поторопился к старшему сомелье за пыльной бутылкой пьемонтского «Барбареско», с которой неприлично сдувать ее заслуженную благородную пыль. Через минуту я уже украсил белый пластиковый столик возле шезлонга синьора Контино бутылкой семилетнего «Барбареско», ловко, одним наработанным движением, выкрутил пробку и плеснул ему на донышко хрустального фужера пробную капельку. Он замахал обеими руками:

— Марокканец, черт бы тебя побрал! Разве такое вино пробуют? Если кто-то вздумает это сделать, разбей эту драгоценную бутылку о его козлиные рога!

Я немедленно наполнил бокал, но он требовательно, вскинув правую бровь над юным аквамариновым глазом, указал полным пальцем на второй фужер. Я наполнил ровно наполовину и его, но синьор Контино еще строже посмотрел на меня, и я, с удовольствием подчиняясь, долил до верхушки и свой бокал.

— Вот так, марокканец! А ну-ка prosit! Salute! Но не залпом, мулат! Это тебе не ваша крестьянская кашаса, которая лишь дурит и без того дурные головы!

Я кивнул и сделал несколько мелких глотков. Вот это действительно вино! Чистейший водопад божественного вкуса, густые, бордовые брызги падающей с самого неба ангельской крови… Подарок господа! Такого мне пить еще не приходилось. Нам действительно запрещено прикасаться к винам, подаваемым клиентам. Разве что по требованию самого клиента. Как на этот раз.