Наталья Андреева - Капкан на мечту

Ульяне хватило двух месяцев, которые она прожила в столице, чтобы понять: Принц обязательно должен быть с московской пропиской. У девчонок, с которыми она жила в общежитии, впрочем, как и у всех провинциалок, приехавших покорять Москву, это была идея-фикс. Если подружка знакомилась с парнем, у нее в первую очередь спрашивали:

– Москвич или нет?

В зависимости от ответа либо начинали завидовать, либо сочувствовать:

– Не расстраивайся. Может быть, еще повезет?

Уля Антонова была красивой и знала это. Красота ее сразу в глаза не бросалась, не обжигала, не поражала воображение, зато распределилась равномерно, начиная с головы, которую украшали хоть и тонкие, но зато пышные белокурые волосы, и заканчивая ногами, не слишком длинными, зато стройными. Не маленькая и не высокая, не анорексичка, но и не пышка, все складненько, или, как с откровенной завистью сказала одна из подружек Ульяны, «косточка к косточке». Единственная претензия к матери была: почему Ульяна, а не Юлия? Юлия Антонова звучало бы гораздо лучше.

Поэтому, представляясь, она мямлила, говорила тихо, и получалось нечто среднее между «У» и «Ю», так что некоторые, не расслышав, звали ее Юлей. Ульяну это устраивало.

Парней у нее было много, но все почему-то не москвичи. Ульяна не могла это объяснить: знакомились с ней часто, на дискотеке, на улице, в метро, в автобусе, да где только угодно, но почему-то только приезжие или такая же лимита. Студенты и командировочные. Еще так называемые «гости столицы». И все они почему-то принимали ее за москвичку. Нет, они не прекращали отношения, когда Ульяна говорила, что сама лимитчица, но мелькнувшее во взгляде (да хоть на секунду!) сожаление, она не забывала никогда. И не прощала, разрывала отношения сама.

На третьем курсе она все же влюбилась. В такого же студента, провинциала. Парень был из простой семьи, родители без высшего образования, не начальники, не торгаши, сидящие на заветном дефиците, но зато они изо всех сил трудились над своей мечтой: чтобы у Максима оно, это образование, было. Регулярно переводили сыну деньги, отправляли посылки со здоровой деревенской едой, часто звонили и писали заботливые письма. И Максим старался изо всех сил. От природы он был очень способным, легко освоил английский, всерьез занялся наукой. Он говорил Ульяне, что собирается поступать в аспирантуру.

Их любовь была взаимной. Максиму даже имя ее нравилось. Он называл ее «моя золотая пчелка» и гладил по волосам, которые и в самом деле были медового оттенка. Узнав же, что она не москвичка, он только обрадовался.

– Здорово! Ну их, этих москвичек! Носятся со своей пропиской, как с каким-нибудь сокровищем! Сами всего добьемся, и прописки тоже.

Ульяна видела, что он сказал это искренне, без всякой задней мысли. Максим никогда не искал выгоды, он был на удивление чистым и честным.

У Ульяны было ощущение, будто Максим – ее вторая половинка. Одна только проблема: не москвич.

«Аспирантура, ну что аспирантура? Времена наступают смутные, эта наука никому не нужна. Будет получать гроши, даже на съемную квартиру не хватит. И где мы будем жить? На что?»

Воодушевленный любовью Максим обещал подарить ей весь мир.

– Вот смотри, – говорил он, раскручивая глобус. – Вот здесь мы будем жить… А вот сюда ездить отдыхать, – его палец упирался в Атлантику. – На эти сказочные острова…

Ульяна тяжело вздыхала: это всего лишь мечты. Если они с Максимом все же поженятся, им придется уехать назад, в провинцию, либо к ее родителям, либо к его. Обе семьи готовы принять молодоженов, потенциальные свекор со свекровью ничего не имеют против выбора сына. Они очень добрые люди. Добрые и отзывчивые. Жаль, что не москвичи.

С Максимом Ульяна встречалась два года. Она все никак не могла решиться. Уезжать обратно в родной город ей ох как не хотелось. Ульяна знала, что ничего хорошего ее там не ждет, достойной работы нет, придется соглашаться на любую, а жить с родителями. Даже с такими хорошими это все равно не сахар, хочется иметь свое гнездо, а квартиры больше не дают, на жилье теперь надо будет заработать. А где? Как? Максим помается годок-другой на ненавистной работе, которая гораздо ниже его возможностей, да и сопьется, как многие неудачники. А что тогда будет с ней?

– Когда мы поженимся? – настаивал Максим. – Я хочу, чтобы мы жили вместе! Ну, сколько можно просить подружек сходить на пару часиков в кино?

– Фу! Он же не москвич! – презрительно говорили эти подружки. – Нищеброд! Могла бы себе получше найти! Уж ты-то! Вся такая… – и они многозначительно разводили руками.