Анна Данилова - Дом на берегу ночи

— Наташа, вот тебе адрес, куда я еду, это на всякий случай… Звони мне каждые полчаса, слышишь? Если я не отвечу, вызови полицию и назови вот этот адрес! И никому ни слова, может, это ложная тревога, поняла?

Наташа, приемщица, молча затрясла головой — поняла.

— А что случилось-то? — Реакция ее явно запоздала.

— С подругой проблема…

Уже в машине она спросила себя — почему полиция? Откуда вдруг это чувство опасности? Ведь Зоя ничего не сказала о полиции, она просто сказала, что ей плохо. Подразумевалось состояние ее здоровья. Но тогда почему она отказалась от медицинской помощи?

Ладно, что сделано, то сделано. Главное теперь — вовремя ответить на звонок Наташи, чтобы она не запаниковала, не позвонила в полицию.

Вот и дом Зои, ее подъезд. Взлетела к ней на этаж, толкнула дверь… Заперта.

Позвонила. Сердце ухало в груди, кровь пульсировала в голове.

— Зоя, я здесь, открывай! — потребовала она срывающимся голосом.

Послышался какой-то шорох, щелчки открываемых замков, дверь приоткрылась, и Катя вдруг инстинктивно сделала шаг назад.

— Зоя? — Она приблизилась к двери, но Зою сначала не заметила. Потом наконец увидела ее в полумраке прихожей. Она стояла на коленях, как если бы приползла, чтобы открыть дверь. — Господи! Что?!

Катя нащупала выключатель, вспыхнул свет, и она увидела залитое кровью, искаженное, опухшее, в кровоподтеках и ссадинах лицо Зои. Волосы ее были растрепаны, в области темени влажны от крови. Блузка на груди порвана и тоже закапана кровью.

— Звоню в полицию! — громко сказала Катя и дрожащими руками принялась доставать из кармана жакета телефон.

— Нет, не надо… Ты мне просто помоги подняться… У меня ноги не ходят… И закрой скорее дверь, запри!

Катя захлопнула дверь, заперла, присела на корточки рядом с подругой:

— Кто?

— Павел. — Она едва разлепила разбитые губы. — Он приходил. Мне не надо было открывать…

— Так, давай подниматься… Обопрись на меня… Надеюсь, ноги он тебе не перебил? Сволочь! Я ничего еще не поняла, но все равно… вот так… Умница… А теперь пойдем в комнату, приляжешь.

— Перекись в ванной комнате, в аптечке, там и бинты, вата… Голова раскалывается, Зоя…

Она заплакала.

Катя принесла миску с теплой водой и салфетки, осторожно смыла кровь, затем промокнула все ссадины и раны ватой, обильно смоченной перекисью водорода.

— За рубашкой приходил? — спросила Катя.

— Нет… Он позвонил, я подошла… Я только что вернулась из химчистки, забрала зимнюю куртку Стаса… Ты понимаешь, меня вообще здесь не должно было быть! И это хорошо, что я была здесь, одна…

— Зоя, что ты такое говоришь?

— …иначе он приехал бы в Абрамово, а там Стас, Максимка… Страшно представить, что там было бы… И как бы Стас отреагировал на его появление…

— Что ему нужно было? За что он так тебя отделал?

— Он позвонил, я увидела его в глазок, открыла… Спроси меня, зачем я это сделала?

— Думаю, ты не могла предположить такое… И что?

— Он сразу набросился на меня, повалил на пол, зажал мне рот рукой, начал обзывать самыми гадкими словами… Я так поняла, что у него были люди из полиции, задавали ему вопросы… Что на него хотят повесить убийство, которого он не совершал, что это я решила его посадить, что я была в полиции и чего-то там про него наговорила… Я даже не успела ему ничего сказать, как он начал избивать меня! Сказал, что я… Словом, оскорблял меня, как только мог, сказал, что он узнал меня тогда, помнишь, я рассказывала? И что я достойна именно такого обращения, что я подстилка… Обещал рассказать все Стасу, сказал, что заставит его поверить в то, что я спала не только с ним, что у меня была куча любовников, пока Стас жил в деревне…

— Но что ему надо было?

— Он сказал, чтобы я держала рот на замке. И ничего не объяснил, как будто я должна что-то знать… Думаю, он решил, что я пошла в полицию и рассказала им о том дне, когда он пришел ко мне… А что еще? Я сказала, что не понимаю, о чем вообще идет речь! Что я не была в полиции… Думаю, что он в какой-то момент пришел в себя, отшвырнул меня, даже пнул ногой… Потом снова сказал, чтобы я молчала, о чем бы меня ни спрашивали… Он был не в себе.

— Вероятно, что такая волна пошла после смерти Власова… Хотя, откуда нам что знать… Но если он так забеспокоился, значит, у него рыльце в пуху… Господи, что же он с тобой сделал? И что, ты оставишь все вот так?

— А что мне делать? Если я пойду в полицию и все расскажу, да еще и принесу рубашку его в крови, и Павла будут допрашивать, а потом возьмут и отпустят, можешь себе представить, что он со мной сделает? К тому же, откуда я знаю, чья это кровь?