Олег Волынец - Серебро и свинец, иной вариант

Потому что исполняют приказы — одни, а отдают их — другие. И этим другим трудно смириться с мыслью о том, что и славу по справедливости следовало бы отдавать… исполняющим. Вокруг проекта "Шеллак" и без того сплетаются интриги в самых верхах — станет ли кто заботиться о судьбе невоспетых героев идеологического фронта? Еще и дураки есть, которые втайне идеализируют царизм и рыцарскую романтику. Самих бы в шкуру средневекового крестьянина отправить. Специально читает сейчас разные умные книжки по социологии и разным культурам мира, чтобы быстро раскусить любых туземных вождей.

"Задвинут, — нашептывал Краснову червь сомнения, — задвинут и медали не дадут". Была надежда и непонятное чувство, что он ошибается, но случай с его опалой внушал опасения.

А чтобы не оказаться оттертым в самый неподходящий момент, действовать следует очень осторожно. И разумно. Копить информацию… которую добывает наивный, но талантливый еврейчик Шойфет. Знать, когда надо позволить другим сунуть голову в петлю, а когда отпускать удила смерти подобно.

Пока что майор Краснов знал слишком мало, чтобы решать по уму. Зато приказ сверху жег ему руки. Приказом предписывалось по возможности скорее начать пропаганду советского строя и образа жизни среди местного прогрессивного крестьянства. Того, что до сих пор группа вторжения не столкнулась с каким бы то ни было крестьянством, прогрессивным или реакционным, приказ не учитывал.

Сам майор предпочел бы выждать еще пару недель. Выдоить пленника до последней капли, до последнего междометия в словарном запасе… настропалить еще одного переводчика, а то со всякими Шойфетами хлопот… не то чтобы Краснов всерьез считал, будто безответный Лева спит и видит, как бы удрать в здешний Израиль, но… ненадежный, в общем, товарищ. Мало ли что напереводит по несознательности. Но приказ есть приказ. В конце концов, ничего здешние отсталые земледельцы Красной Армии не сделают… а своих надо загодя выстроить и отдраить, чтобы не вздумали портить торжественный момент… Еще смущало то, что пленник был друидом, а про такую публику знаний у Сергея Викторовича было хрен да нихрена.

И майор Краснов глубоко задумался, обмысливая про себя меры перестраховки. Так глубоко, что звериный рев, донесшийся из глубин непролазной чащи, скользнул мимо его сознания.

Всякий раз, заходя в палатку к Тауринксу, Лева Шойфет испытывал острое чувство собственной неполноценности.

Дело было даже не в том, что пленный абориген выглядел как дар господень всему женскому роду. К собственной, весьма заурядной внешности Лева привык и даже испытывал некую извращенную гордость в ее отношении. Но и проведя в заключении неделю, Тауринкс ухитрялся выглядеть так, словно минуту назад натянул свой зеленый кафтан. И вот это Леве, способному самый лучший и новый костюм надеть так, что тот начинал напоминать рванину с чужого плеча, было совершенно непонятно и вызывало глубокую зависть.

— Добрый день, коун Тауринкс, — приветствовал Лева аборигена.

— Добрый весьма, коун Лейв, — с улыбкой ответил Тауринкс.

Сколько мог судить Лева, фамилии здесь не были в ходу. К человеку обращались по имени, если возникала нужда — по отчеству, и только владетели присоединяли к полному имени название поместья.

— Как поживаете?

Вопрос был, конечно, глупый. Ценного пленника не выпускали из палатки даже в уборную, и сам Лева на его месте сбесился бы от скуки.

— Отдыхаю, — безмятежно ответил Тауринкс. — Смотрю, ваш лагерь расширяется?

— Откуда вы знаете, коун? — опасливо поинтересовался Лева.

— Лес отступает, — ответил друид. — Какое тут может быть объяснение?

Лева добросовестно заносил все реплики гостя в тетрадь, чтобы проанализировать на досуге. Но сейчас он закрыл тетрадку и отложил в сторону. Тауринкс взирал на него с интересом.

— Я все хотел спросить, — прошептал Лева сипло, — почему вы не боитесь?

— Чего? — изумился Тауринкс.

Или он искренен, или в юные годы играл в самодеятельности, решил Лева.

— Ну… — Лингвист немного смутился. — Вас схватили, держат в плену непонятные люди…

— Чего же непонятного в ши! — Тауринкс поднял брови. — Кроме того, мне нет нужды бояться. Только очень глупый человек поднимет руку на эллисейн а .

— Что такое ши ? — спросил Лева. Рука его против воли потянулась к тетради.

— Так называют прошедших сквозь стоячие камни, — обыденно пояснил друид. — Вообще-то все мы — потомки ши, но редко в мир приходят способные жить в мире, поэтому простой люд называет этим словом все враждебное и непонятное.