Олег Волынец - Серебро и свинец, иной вариант

— Ну, — сдался Аркаша через полчаса улещиваний и уламываний, — ладно, товарищ полковник. То есть что я говорю — "так точно"! Так точно! И где мы будем исполнять интернациональный долг? Среди каких гоим?

Вяземский мстительно улыбнулся. Вообще-то он не слишком сожалел о потерянном времени, но шумный Либин настолько его раздражал, что полковник позволил себе маленькую месть.

— В Барановичах, — проговорил он, с наслаждением наблюдая, как опадают полускрытые неуставной бородой пухлые щеки. — Под Барановичами, Аркаша, комаров будем кормить.

Вытолкав оцепеневшего от таких новостей снабженца, Вяземский вернулся было к синей папке и остывшему чаю, плавно переходящему в чифирь, но не тут-то было.

Дверь, как и в прошлый раз, распахнулась без стука.

— Разрешите, товарищ полковник? — Первый из вошедших, высокий блондин, четким движением кинул руку к виску. — Поручик Ржевский в ваше распоряжение прибыл!

— Как-как?! — опешил Вяземский.

— Виноват, товарищ полковник! — В голубых глазах — "Черт, — подумал полковник, — да он еще и голубоглазый. Тоже мне, Зигфрид на мою голову, бабы небось штабелями под такого ложатся" — плясали смешинки. — Старший лейтенант Ржевский.

— Так-то лучше, — усмехнулся Вяземский. — А то ведь ввели у нас одно звание из тех. Я, грешным делом, и подумал — уж не прапорщик ли вы?

— Никак нет, товарищ полковник! — вскинулся Ржевский. — Осмелюсь доложить…

— Ну-ну, — подбодрил его полковник. — Доложайте, тьфу, то есть продолжайте. Кстати, вы всегда изъясняетесь в подобном стиле? Или только с новым начальством?

— Никак нет, товарищ полковник, — отозвался Ржевский. — Само как-то получается. А что касается звания прапорщика, то его обесценили уже в Первую мировую, когда из-за убыли кадровых офицеров начали шлепать погоны всяким… отличившимся.

— Их еще "химическими" называли, — сказал полковник. — Из-за того, что знаки различия приходилось химическим карандашом рисовать.

— Ну а сейчас, — старлей пожал плечами, — это не звание, а, простите, анекдот.

— Товарищ старший лейтенант, запомните раз и навсегда: хороший старший прапорщик ценится выше лейтенанта, — заметил Вяземский и перевел взгляд на второго вошедшего — смуглого, с четким орлиным профилем и орлиным же взором. В общем, если Ржевский выглядел истинным арийцем, то в его спутнике с первого взгляда угадывался сын гор.

— Ну а вы, надо полагать, корнет Оболенский?

— Старший лейтенант Мушни Кордава прибыл в ваше распоряжение, товарищ полковник, — бодро отрапортовал кавказец и, опустив руку, уже обычным тоном добавил: — Товарищ полковник, вы на этого шута горохового внимания не обращайте. Он такой по жизни, даром что артиллерист — каких днем с огнем не сыскать.

— Ну, это мы проверим. — Полковник задумчиво постучал карандашом по столу и неожиданно для самого себя спросил: — Товарищ Ржевский, а вы на гитаре играете?

— Товарищ полковник! — Возмущение старшего лейтенанта было почти не наигранным. — Да я в училище…

— В хорэ ты пел в училище, — напомнил Кордава.

— Да, и что? — с вызовом отозвался Ржевский. — Сам играю, сам пою…

— Сам по библиотекам старые песни разыскиваешь и за свои выдаешь, — докончил абхазец.

— Я тоже когда-то играл, — вздохнул полковник. — Да вот только профессия у нас… немузыкальная. Теперь вот только батареей и дирижировать.

— Чтоб как Валэра играть, большого слуха не нужно, — съехидничал Кордава. — Водка нужна, да, а слух не нужен.

"Интересно, сколько раз они эту сцену репетировали? — подумал полковник. — Тоже мне, Тарапунька и Штепсель".

— Слушай ты, да! — Ржевский картинно тряхнул чубом. — Я…

— Отставить! — тихо скомандовал полковник. — Команды "Вольно" не было.

Оба лейтенанта моментально подтянулись, старательно пожирая начальство преданными взглядами. Ну точно — шуты гороховые, утвердился полковник в своей первоначальной мысли и неожиданно для себя улыбнулся. Может, за то ему и удружили.

— Вольно… поручик.

— Ух, — выдохнул Ржевский. — Товарищ полковник, разрешите обратиться?

— Обращайтесь.

— Нам сказали — откомандированы для выполнения особо важного и секретного задания партии и правительства, — начал Ржевский, — но в чем оно будет заключаться — никто не говорит. Зато подписок о неразглашении мы уже столько подмахнули, что можно эту комнату оклеить.

— Хоть одним глазком намекните, товарищ полковник, — присоединился к товарищу Кордава. — Мы ведь под вашим командованием будем, да?