Лариса Светличная - Почти моё золото

— А при чем здесь Фриц фон Шнайер?

— Немца того, Фрица, отчим уже умирающим нашел. У него все кишки наружу вывалились — граната рядом взорвалась. Он все шептал: «Золото, сокровища Серапиты!». Отчим в школе немецкий язык учил, так что слова эти понял. Думал — предсмертный бред. Столько лет после этого прошло, а забыть не мог. Мне часто рассказывал. Вдруг иду я мимо твоей двери, а дверь приоткрыта. Ты в комнате с кем-то разговариваешь, и я снова слышу: «Золото, сокровища Серапиты!».

Все! С этого дня всегда буду закрывать дверь в квартире. Если выживу. Сосед неспешно и обстоятельно продолжал рассказ. Почему бы не поговорить, если никто не мешает, да и свидетелей беседы не останется.

— Как только ты про своего профессора сказала, я руку протянул, записную книжку твою с полки схватил, и к нему. Только он ничего не знал, или говорить не хотел, это уже мне не важно. Я из подъезда выходил, когда заметил двоих здоровых парней. Потом уже ты рассказала, что их убили. Я их не убивал. Они меня и не заметили. Кому нужен старик? Тащится себе мимо и пусть. Тогда я стал за тобой следить. Знал, что ты обязательно золото найдешь. Так оно и вышло. Теперь это все мое!

Выходит, что его. А было почти мое. Сосед удобнее перехватил нож.

— Но ведь вы говорили, что у вас были жена и дочь! Они умерли от туберкулеза? — вспомнила я не к месту и не ко времени сведения из его биографии.

— У меня не было жены. Та женщина работала в отделе кадров в сберкассе. Я туда уборщиком устраивался, когда мы ее грабить собирались, но сорвалось. Увидела мои документы, и говорит: ты не можешь быть сыном Петра, я его знаю, он мой муж, а эта девушка, ее Людмилой звали, тут же работала — его дочка. Говорит, я его с войны не видела, потерялся он, без вести пропал. Я ей отвечаю, ошибка, мол, однофамильцы, а она уперлась и ни в какую, нет, и все тут. Я их обеих той же ночью и зарезал, чтоб не болтали лишнего.

Оказывается, я всю свою жизнь мило общалась с садистом, грабителем и убийцей. Ну, не только я, у него ведь здесь был друг. В Москве я даже не спросила, как этого друга зовут…

— Откуда у вас взялся друг в станице Вольготной?

— И ты в это поверила? — оскалился предатель.

— Мы в его доме жили!

Похоже, не было никакого друга, но я поздно об этом подумала. Но факт, жили ведь, как-то мы в этот дом попали!

— Пока ты сидела на лавочке у автобуса, я сходил в здание вокзала и на почту. Поговорил с людьми душевно, спросил, кто из стариков недавно умер. Деревня маленькая, все друг друга знают, мне и сказали. Потом осталось только пойти в его дом и разыграть спектакль. Вот я веселился, когда узнал, что умер сын Никольского. Бывают совпадения!

— Но нас могли выгнать из его дома! — на минуту забыв об опасности, поразилась я наглой авантюре соседа. Как все оказывается просто. Смелость города берет, и степные станицы.

— Нет, ты бы что-нибудь придумала. Ты и так отлично все устроила. Ну, а теперь…

Я почувствовала, что разговор окончен, и у меня осталось только последнее слово приговоренного к смерти.

— Ну ты и мразь! — я плюнула ему в лицо и стала ждать нож в горло. Никогда в жизни не могла произнести патриотическую речь.

Выстрел тихо хлопнул от входа в гробницу, и, выронив нож, старик схватился за плечо. Он тяжело повернулся к входу, посмотреть, кто его убивает, и сразу же получил от Влада еще одну пулю — в голову в качестве контрольного выстрела. Старик навзничь рухнул возле каменной плиты с вожделенным золотом, едва не задев трупы Сыченюка и Хозяина. В маленькой пещере все умудрились упасть так, что почти не задевали друг друга, и совсем не касались Серапиты. Я вжалась в стену, стараясь ни на кого не наступить, и почти забыв, как надо дышать.

Между тем Влад быстро осмотрел склеп, отметив и золото на костях Серапиты, и свежие трупы с перерезанным горлом. Моих объяснений ему не понадобилось, он и без меня прекрасно понял, что здесь произошло. Ничего не могу сказать, соображает он быстро. Стреляет тоже.

— Меня ты тоже убьешь? — спросила я просто для того, чтобы что-нибудь сказать.

Должен же кто-то меня сегодня убить. Здесь уже почти всех убили. У меня, кажется, едет крыша, и я схожу с ума. И спрятаться негде.

— Вылезай отсюда.

Влад подтолкнул меня к выходу. Хоть бы не получить пулю в спину. Может быть, он не настроен меня убивать? У него для этого было достаточно времени, но я все еще жива. Если бы захотел, то уже пристрелил бы. Ему, наверное, тоже лишние свидетели не нужны, а я свидетель. Так зато я молчаливая, я вообще разговариваю редко, он об этом знает.