Марина Серова - Уйти, не оставив следов

– Ну да. Прости, продолжай.

– У бабушки вообще сложилось впечатление, что органы правопорядка спустили это дело на тормозах. Водителя грузовика никто не искал. Авария, каких тысячи бывает на дорогах, так что просто закрыли дело через время. Но и это еще не все. В тот день на маме был надет голубой кримпленовый костюм. Пиджак украшала брошка, исполненная в виде камеи: подделка под слоновую кость с эмалью. Так вот, брошь пропала. Причем была не потеряна, ее содрали с мертвой или умирающей мамы, вырвав клочок ткани на пиджаке. Представляешь, с какой силой нужно дернуть, чтобы плотную ткань порвать, да еще не по шву?

– Думаешь, был заказ забрать у женщины брошь, а описания броши не имелось? Или вор взял, что было, особо не разбираясь? Дилетантство какое-то.

– Неизвестно, как это произошло, но, согласись, трудно предположить, что медики, как правило, образованные и неглупые люди, могли позариться на копеечную безделушку.

– Да. Тем более что и у врачей, и у гаишников была возможность аккуратно снять брошку, расстегнув замочек. И что сделала бабушка?

– Она была очень умной женщиной. Понимала, что дочь с зятем не вернешь, а внучку и себя спасать надо. И бабуля придумала довольно тонкий ход. Поднимать шума не стала, но заявление о пропаже с пиджака дочери броши, семейной драгоценности, написала. И в заявлении дала описание не копеечной безделушки, которую украли на самом деле, а старинной броши, надежно спрятанной в тайнике.

– Действительно, умно. Вещь пропала, от вас должны были отстать.

– Бабушка все равно боялась. Продала добротный дом, купила небольшую квартиру, тоже в Тарасове. И адрес сменила, и всем любопытным объясняла: нам с внучкой такой громадный дом не нужен, да и жить на что-то надо. На самом деле у бабушки еще осталось немного купеческих золотых монет, так что мы не нуждались. Когда пришла пора учиться, бабушка отправила меня в Ворошиловку, ну это ты знаешь. А тогда, в больнице, она рассказала, что не было ей покоя со дня гибели моих родителей. Периодически казалось, что замечает одних и тех же людей в разных частях города.

– Слежку?

– Именно. А несколько раз бабушке чудилось, что кто-то обыскивал квартиру. Ну, знаешь, такое ощущение бывает зыбкое, почти на уровне подсознания. Вроде все как всегда, но со своего обычного места немного сдвинута любимая вазочка, половичок в ванной лежит как-то боком.

– Книга, оставленная на диване, теперь лежит в кресле? – подхватила я.

– Примерно так, мелочи, на которых заостряешь внимание, если всегда настороже.

– Думаешь, за бабушкой продолжали наблюдать?

– Периодически, вне всякого сомнения. Умирая, она просила быть очень осторожной и хранить тайну ото всех. Так что прости, тебе я тоже ничего не говорила. Не потому, что не верю, просто сначала пребывала в шоке и от услышанного, и от смерти бабули, а потом не знала, как сказать, позже и вовсе решила, что так будет лучше.

– Что ты, Оля, я все понимаю и не в обиде. Скоропалительно уехала работать в Москву ты тоже поэтому?

– Бабушка просила, как получу диплом, бежать как можно дальше из Тарасова, а лучше из страны.

– Что ты в итоге и сделала.

– Да, но, как показывают недавние события, это не помогло. И теперь я не знаю, как быть. Боюсь за мужа, за детей. Боюсь ему все рассказать, а Майк подозревает что-то, нервничает, мучается.

– Знаешь, рассказывать пока не торопись. История давняя и покруче любого детектива будет, а доказательств никаких. Решит еще, что это стресс так сказался на твоей психике.

– А что же делать?

– Я всегда придерживалась мнения, что проблемы надо решать, а не убегать от них. Обычно такой совет я даю своим клиентам, можешь взять на вооружение.

– Вообще-то я рассчитывала тебя нанять, знаю, что вдвоем мы во всем разберемся.

– Оля, это не очень удобно, брать деньги с подруги. Давай ты просто оплатишь накладные расходы, а я помогу с удовольствием.

– Женя, твое время дорого, а я не стеснена в средствах.

– Твой муж, конечно, хорошо зарабатывает, но…

– Это мои личные средства. – Щеки Оли начали наливаться румянцем. – Майк о них не знает.

– Ого! Девушка, кто вы? И куда вы подевали мою подругу? – хихикнула я.

– Понимаешь, когда мы уезжали из России, я продала квартиру бабушки и все оставшиеся золотые монеты. Оставила только одну, на память. Сумма получилась довольно внушительная, а Майку при знакомстве я рассказывала, что сирота, одна на белом свете. И тут такие деньжищи. Ну как объяснить, откуда?