Марина Серова - Комплекс Наполеона

— Какая? — тут же заинтересовался с улыбкой один из сотрудников детективного агентства из Санкт-Петербурга.

— Другая, — лукаво повторила я, покидая машину питерской компании. — Во всяком случае, вы можете не сомневаться в том, что мы с вами не враги. И я отдаю себе отчет в своих действиях. При следующей встрече можем обменяться сведениями. Номер моего сотового вы, как профессионалы, и так сможете узнать, но я не стану отнимать у вас время.

С этими словами я вручила Михаилу свою визитку и, садясь в свою родную «девятку», помахала рукой. Ответом мне послужил добродушный взгляд Михаила и полные вселенской скорби глаза Владислава Губанова.

16+26+12 — «Начнутся хлопоты, связанные с приготовлением к путешествию. Пусть ваши планы соответствуют вашим возможностям. Только смотрите в оба, чтобы пришедшая радость не сменилась огорчением».

Вот такое напутствие я получила от костей, оказавшись уже в собственной квартире. И еще раз убедилась, что на сей раз наши планы совпадают. Без поездки в Питер было не обойтись, это я решила еще до разговора с Владом Губановым и окончательно уверилась в своей правоте после беседы. А они пускай занимаются рутинной работой. Раз уж нежданно-негаданно у меня появились помощники, то пускай облегчат мою участь.

Санкт-Петербург я знала достаточно хорошо. Мне не раз приходилось бывать в этом городе, и, надо сказать, он всегда производил на меня благоприятное впечатление. Да что там скрывать, я всегда любила Питер. Некоторое время я даже позволила себе просто поездить, поколесить по его улицам, глядя на старинные и современные дома, памятники архитектуры, и предаться ностальгическому настроению. Но это продлилось недолго: все-таки я четко понимала, что приехала сюда по работе, а не, увы, с развлекательной целью.

Мне даже вспомнилось, как пару лет назад один мой знакомый, уроженец Питера, пригласил меня к себе в гости. Работы у меня тогда не было, и я охотно согласилась. Это были незабываемые две недели! Мы обошли весь Эрмитаж, побывали и в Павловске, и в Петродворце, и просто гуляли по берегам Невы, любуясь белыми ночами… Все было окутано такой атмосферой романтики, что казалось, нигде на свете нет ни грязи, ни лжи, ни предательства… Ни уж тем более таких ужасов, с которыми мне приходится сталкиваться по профессии. Я тогда, грешным делом, даже подумала: эх, брошу к чертям свою гнилую работу, выйду замуж за этого мальчика, нарожаю ему детей и навсегда останусь с ним в Питере. И, как говорится, жили они долго и счастливо, и… Ну, дальше вы знаете.

Две недели прошли, и мы прощались на вокзале, чуть не плача, держались за руки и давали обещания встретиться ровно через месяц. Навсегда. И даже я, повидавшая достаточно всего в своей жизни, ощущала себя тогда по-настоящему влюбленной.

Дома я обзвонила всех знакомых и, смеясь, сообщила, что выхожу замуж. А всем клиентам, звонившим по вопросам моей работы, радостно отвечала, что покончила с карьерой частного детектива и уезжаю из Тарасова навсегда. Одним словом, была типичной влюбленной дурочкой. Пусть дурочкой, но такой счастливой…

Может быть, именно тогда я и была сама собой, истинной Таней Ивановой — наивной, доброй, готовой на счастливую семейную жизнь, которой так опасалась всегда?

А потом мне предложили дело, от которого я тоже отказалась, но которое завертелось так, что я волей-неволей оказалась в него вовлечена. Потом, уже выбравшись из этой передряги, я вспомнила своего любимого, позвонить которому у меня за время всей катавасии просто не было возможности. Позвонила, пыталась объяснить ситуацию. А он, оказывается, обиделся, по-юношески надулся и решил, что я его обманываю. Ладно, решила я, время покажет истинность наших чувств. Но время шло, сама я не напоминала о себе, а потом вдруг позвонила не кто иной, как его мама, и сообщила, что как раз сейчас ее мальчик должен выехать за границу на стажировку и что у него есть девушка, которую он любит и которая подходит ему по возрасту и воспитанию (последняя фраза была особенно подчеркнута). То есть мне дали ясно понять, чтобы я «мальчика» больше не беспокоила, хотя я и не собиралась. Мне все было ясно. Конечно, мама и папа мальчика, узнав о нашей связи, быстренько «подогнали» — то бишь подобрали ему девушку «его круга»: молоденькую, наверняка из обеспеченной семьи, домашнюю, а не такую сумасшедшую провинциальную даму (в их понимании — еще и не первой свежести), прошедшую огонь и воды, как я. Я была не в обиде на них, я все понимала. Поревела, конечно, какое-то время в подушку, досадуя больше не на них, а на свою глупость. А потом поднялась, взялась за работу, провела несколько дел подряд — и успокоилась. Работа явилась самым лучшим лекарством. Что стало потом с этим мальчиком, я не знала, хотя где-то через полгода он пару раз пытался мне звонить. Но я на одну и ту же удочку не попадаюсь. Прощай, милый, будь счастлив.