Марина Серова - Ангел в камуфляже

— Ну, глупо!

Когда опомнился и увидел, что я спокойно держу контейнер в руках, по-звериному зарычал от бессилия.

— Может, убьешь? — попросил, часто дыша.

— Ты где воевал?

Он глядел на меня с минуту, не меньше, и успокоился.

— В Афгане.

Так я и думала. По возрасту и «сдвигу фазы» — как раз. Не в первый раз доводится мне встречаться с «афганцами» в жестко-криминальных делах. Из них, с их искалеченной войной и нищетою психикой, получаются самые безжалостные, самые упертые бандюги. Не из всех, конечно, но — бывает, бывает!

— Вчера, на острове, женщину не ты топил?

— Нет, не я.

— А лодка была чья?

— Лодка — моя.

Колется Серега? Смерть себе заслуживает?

— От кого узнали о месте на Волге, куда компания Синицыных приедет? Кто с вами договаривался? Отвечай, Серега, и я тебя пожалею.

— Слово даешь?

Опять стекляшки глаз на меня уставил. Таким людям пить нельзя — за ножи хватаются, и удержу тогда для них, кроме доброго кулака, нет.

— Клянусь!

— От телефона из фирмы «Рай». Тебе и номер нужен?

— Не нужен. Обойдусь без номера. Не вчера родилась.

Мне захотелось взять и отгрызть ноготь на пальце. А может, и не на одном.

— А кто сегодня послал? Кто наркотики, машину дал? Борис?

— Какой Борис? Не знаю я никакого Бориса! И вообще имен не знаю, ты что, ненормальная?

Вот что значит слишком волноваться! Стоит потерять над собой контроль, и начинаешь морозить глупости, а из глупостей зачастую приходится выкручиваться, и это уже непросто.

Положение спасла фотография Бориса, стоявшая на книжной полке, над журнальном столиком.

— Он там тоже был, только молчал и потел. И лапы у него тряслись, как у алкаша с похмелья. Коли, стерва, душа горит!

— Сейчас, Серега, сейчас! — Лапы у меня тоже тряслись. Не как у алкаша, но подрагивали ощутительно.

Как могла, наложила жгут. Он и руку согнул, сколько мог, и кистью поработал, чтобы вены надуть. Снесла голову ампуле, набрала в шприц отравы. В синюю веревку на сгибе руки попала сразу, впервые в жизни. Не думала, что это так просто.

Серега спокойно наблюдал за мной. Все его отчаяние куда-то делось, и расслабилось тело.

— Развяжи, — попросил еле слышно.

Опустевший шприц я иглой воткнула в фотографию Бориса. Вывела ее наружу швейным стежком, закрепила и поставила произведение на прежнее место. Красиво, хоть и дешево немного.

— Серега! — окликнула, развязывая ленту, и, дождавшись, пока его заблуждавшие глаза остановились на мне, спросила:

— На острове договариваться к вам подходил этот?

— Другой! — промямлил он удивленно.

— А где сегодня разговаривали?

— В «Раю-у»! — блаженно выдохнул он. — Хва-атит!

Для того чтобы открылись у него глаза, я отвесила ему легкую пощечину. Как быстро они у него стали мутными!

— Пошли в машину, нам надо ехать!

— Торчу, стерва! — сообщил он мне радостно и сделал неуклюжую попытку подняться.

Я помогла ему. Побросала шприц, пенал и жгут в его сумку, прихватила свою и, позволив убийце обнять меня, вышла с ним на лестничную клетку.

Вниз мы спускались трудно. А когда спустились, трудно шли через двор к машине. К непонятной иномарочке. Под жгущими спину и плечо, с разорванным на нем платьем, взглядами дворовых старушек-сударушек.

Вот и мне довелось сесть за руль хорошей машины. А не довелось бы никогда — не огорчилась бы, ей-богу!

Управление было игрушечным, с ним и ребенок бы справился, и это оказалось ценно, особенно в теперешнем моем состоянии, когда нервы на хорошем взводе и чувства восстают против разума, доказывающего, что человек, расслабленно трясущийся на соседнем сиденье, человек лишь наполовину и на сто процентов — хладнокровный убийца, выбравший источником своих доходов лишение жизни людей, лично ему ничего плохого не сделавших. Скольких он уже угробил? И Наташу угробил бы. Вот к этому часу уже и управился бы, не вмешайся я, наполовину по воле случая.

Ломать голову в выборе места не пришлось. Оно высветилось в голове само, как фотографию кто показал, — сквер на Астраханской, неподалеку от детского парка. Район деловой, в это время дня гуляющих там немного, одни прохожие, а значит, равнодушно спешащие люди.

— Куда мы едем? — Серега легко поднял веки, но очень трудно — голову и попытался оглядеться.

— Почти на месте! — ответила совсем нелюбезно.

Он кивнул, ударив подбородком о грудь так, что лязгнули зубы.

— Убивать будешь? — спросил неповоротливым языком. — Смотри, ты обещала.