Вера Воронцова - Убойная невеста

— Да? А что это ты сама, интересно, так поздно делала на пляже? — подколола подругу блондинка Ирочка. — Тоже подглядывала за немкой?

— А откуда ты знаешь, что было поздно? — парировала собеседница. — И ты, что ли, там была?

— Ну-ну, девочки, не ссорьтесь, — пожурила приятельниц Инесса Казимировна. — А вообще, с высоты своего жизненного опыта, советую вам взять на вооружение один принцип: «Долой тайны!» Вот увидите, насколько легче станет жить, если будет нечего скрывать.

— Не волнуйтесь, мы и не собирались ссориться, — доверительно сообщила Инночка. — Я, например, вообще ни с кем никогда не могла поссориться. Кроме свекрови, разумеется. Теперь, к счастью, бывшей.

— А что касается «долой тайны», то жить после этого, может, и легче, зато скучнее. И самой, и окружающим, — добавила Ирочка. — У них же просто не останется тем для разговоров!

— Не для разговоров, а для сплетен, — назидательно произнесла Инесса Казимировна. — А сплетничать нехорошо!

— Кто это вам сказал? Знакомые папарацци?

Дамочки, смеясь, убежали на пляж, а к экс-Кармен присоединился ее муж, Михаил Егорович, представительный мужчина, для своих лет удивительно бодрый и моложавый, в светлом спортивном костюме, он напоминал самодовольного иностранца, привыкшего спокойно вкушать радости жизни.

— Дорогая, я принес твой этюдник! Куда отправимся сегодня?

— Миша, ты так мил! Этой молодежи следовало бы поучиться у тебя. Я тут присмотрела одну замечательную апельсиновую рощицу. Это совсем недалеко, но там такой вид!

Сбежавший от дамочек Сергей внимательно осмотрел свой номер и остался доволен — здесь действительно было все необходимое, и в придачу — чудесный вид и аромат из окна от разросшегося рядом куста роз.

Он распаковал вещи и, не разбирая, рассовал их в шкаф и в тумбочку, в очередной раз с сожалением убедившись, что в комнате почему-то появился вечно сопутствующий его холостой жизни беспорядок. Пишущую машинку, с которой он не расставался никогда, поставил на стол.

А потом сел, открыл тетрадь в синем кожаном переплете и записал услышанное с утра в холле. Получилось немало — он оценил преимущества своих новых знакомств — за несколько минут разговора на него обрушили поток информации.

Теперь, обдумывая все это, он не мог не задаться вопросом, а не является ли кто-то из этих довольно милых людей тем, кого он ищет? Преступником мог быть мужчина, но могла быть и женщина.

Это казалось просто невероятным. Хорошо, что из списка подозреваемых можно было исключить хотя бы детей! Но их матери? Пожилые супруги? Или этот голый весельчак Наф-Наф? Неужели кто-то из них?

Сергей одернул себя — делать выводы слишком рано. Для начала нужно как следует изучить остальных. Он мысленно прикинул план действий. Разумнее сочетать пассивную тактику с активной — то есть наблюдение за всеми с более близким знакомством с самыми подозрительными. Ну и, конечно же, было бы подарком судьбы, если бы аферист сам перешел к активным действиям — начал, например, обольщать очередную жертву. Тогда вычислить его не составило бы труда.

Но об этом можно было только мечтать. Пока же следовало рассчитывать лишь на результаты кропотливой рутинной работы.

Он собрал вещи и пошел на пляж, где тут же снова попал в цепкие лапки Инночки и Ирочки. Дамочки были очень милы и очень назойливы — создавалось ощущение, что они уже считают его своей добычей. Положение ухудшилось после того, как он имел неосторожность сообщить, что дважды разведен и в настоящее время холост. После этого к нему стали обращаться на «ты», и он почти физически почувствовал, как его пытаются взять приступом. Вскоре он понял, как можно увильнуть от их настойчивого внимания, — для этого достаточно было отправиться поиграть во что-нибудь с Артемом и Машей. Ира и Инна были из тех мамаш, которые предпочитают заниматься чем и кем угодно, только не собственными детьми.

К сожалению, «отшить» липучек он не мог: знакомство с дамочками было очень полезным для его расследования. Ему даже не надо было никого выслеживать, все важные сведения он мог получить из первых рук. Кроме того, одна из них, как бы бредово это ни звучало, могла оказаться тем, кого он искал. Поэтому ему приходилось через силу быть любезным и галантным, терпеть нескромные вопросы и изобретать неоднозначные ответы.

Все его существо восставало против неприятного общения. «Опять женщины? Ни за что и никогда! Никаких баб, никаких жен и никаких браков!» — в который раз повторял он сам себе, укрепляясь в своем женоненавистничестве.