Татьяна Коган - Человек без сердца

Тубис прислонился спиной к прохладной стене. Несмотря на добротный ремонт, в подвале тянуло сыростью. Может быть, из-за этого невеста и приболела? Нужно было почаще выводить ее на свежий воздух греться на солнышке. Дом стоял на отшибе, даже если бы Лиза надумала поднять крик, никто бы не услышал. Перестраховался Сан Саныч, слишком уж боялся потерять возлюбленную. Позже он исправит эту ошибку. Когда полиция снимет с него подозрения, а Лиза поправится, он будет регулярно выводить ее во двор.

С предыдущими невестами Тубис не церемонился. Чувства держались недолго, укреплять здоровье девушек не возникало необходимости. Разве что с Тамарой отношения затянулись — но первый раз всегда особенный. Тогда он был незрел и неопытен и лишь по великой удаче не допустил серьезных ошибок. С тех пор у него и ума прибавилось, и лучшего понимания собственной природы.

Так или иначе, случай с Лизой был исключительным. Тубис отдавал себе отчет, что с каждым днем все сильнее увлекается невестой. Чувства к ней не укладывались в известные рамки, не походили на пережитые ранее. Лиза вызывала одновременно много разных эмоций, они смешивались в ядреный коктейль, который хотелось пить снова и снова, пока не опьянеешь до одури.

Удивительное дело. Когда Сан Саныч думал о невесте, все остальные мысли улетучивались. Неприятный осадок от убийства Олеси растворялся бесследно, шахматы переставали казаться увлекательнейшей игрой на свете, даже воспоминания о единственном друге меркли. Подумать только, Тубис даже пропустил собственный день рождения. А ведь эта дата кое-что да значила. Хотя Сан Саныч родился в январе, последние годы день рождения отмечал в конце мая — как было записано в паспорте. Он не приглашал друзей (их не имелось), не звонил родственникам (мертвые не звонят), не ходил в ресторан (гурманом не являлся). Он просто наливал два стакана водки, один накрывал ломтиком хлеба, другой выпивал. Не праздник это был, скорее поминки.

По традиции Тубис обязательно доставал старую шахматную доску, расставлял фигуры и воспроизводил одну из партий, сыгранных с покойным товарищем. Память хранила сотни захватывающих комбинаций, Сан Саныч выбирал первую, пришедшую на ум. Он передвигал фигуры, уносясь в далекое прошлое, воображая, что друг действительно сидит напротив и ехидно посмеивается, замышляя хитрый маневр.

Странно, но, несмотря на духовную близость с приятелем, он не рассказал ему про историю с Тамарой. Возможно, случись она раньше, когда друг еще не злоупотреблял алкоголем, искушение признаться взяло бы верх. Но к тому моменту Вениамин даже не колебался, точно зная, что товарищ хоть и не осудит, но и не разделит его радости. А ведь именно понимания он желал. Понимания и разделенного праздника. Он не страдал от одиночества, но иногда мечтал о единомышленнике. Что ж, если отсутствие родственной души — цена за возможность жить без правил, он без вопросов ее заплатит.

Тубис достал из кармана носовой платок, снял очки и протер чистые линзы. Он уже давно сделал новый паспорт со своей фотографией и мог запросто надеть очки в модной тонкой оправе. Но почему-то не хотел. Так и продолжал носить те, что снял с мертвого друга. Только линзы два раза менял. Он напоследок окинул взглядом подвал и поднялся наверх.

Стояла теплая летняя ночь, воздух был неподвижный и пряный, небо — звездное и высокое. Раньше Сан Саныч проводил выходные с невестой, изредка отвлекаясь на одну-две короткие шахматные партии с виртуальным противником. Признаться, он уже отвык от одиноких ночей, поэтому ощущал легкую неудовлетворенность. Даже Аньки нет поблизости, чтобы перекинуться парой фраз. Она ничего не понимает, но прилежно изображает внимание. Сан Саныч хлопнул калиткой и побрел вдоль улицы.

Вспомнился дождливый апрельский вечер, когда он, следовавший за жертвой по пятам, наконец дождался удобного момента. Улочка была пустынна и темна, а жертва неосторожно пьяна. Когда Тубис увидел ее — тоненькую, поразительно несчастную, плачущую под дождем в своем дорогом, промокшем насквозь пальто, — мгновенно собрался, отключившись от всех эмоций. Когда приблизился к жертве, не испытывал ни волнения, ни возбуждения. Невидимые крылья мелко подрагивали, умножая его решительность. Ничто не могло помешать ему.

— Мне кажется, вам нужна помощь, — произнес Тубис лишенным интонации голосом.

Лиза подняла на него нетрезвые глаза и послала к черту.

— Я отвезу вас домой, — повторил Сан Саныч, старательно запоминая каждую секунду происходящего. Потом, когда все закончится, он будет извлекать из памяти бережно сохраненные фрагменты, чтобы вволю посмаковать их удивительный терпкий вкус.