Софья Ролдугина - Кофе, можжевельник, апельсин

На секунду мне померещилось, что Эллис снова собирается увильнуть от ответов, однако я ошиблась.

– И даже раньше, – пообещал он серьёзно. – Так или иначе. Хотелось бы, конечно, обойтись без жертв, но…

В глазах у меня потемнело.

– Жертв?!

– Я не сестёр Лоринг имею в виду, – поспешил он успокоить меня, виноватое выражение его глаз наводило на дурные мысли. – Ступайте домой. Кое в чём Клэр прав, погода скверная, на улице вам делать нечего. И Мадлен тоже – не надо быть детективом, чтобы понять – ещё четверть часа на холоде, и простуды она не избежит.

Эллис развернулся и, ссутулив плечи, зашагал обратно к деревне – потерянная фигура за серой пеленою метели. Заиндевелые ветви придорожных деревьев клонились к сугробам и будто бы тихонько звенели от ветра. Вязкие зимние тучи сбивались всё плотнее, и небо темнело с каждой минутой. Окрестные земли словно укрыло непроницаемым колпаком, сквозь который внешний мир проникнуть не мог; однако внутри бушевала стихия, яростная и неукротимая.

Мне вспомнился жуткий сон о руках убийцы. И подумалось внезапно, что все мы здесь, в деревне, отделённой от большого города парой часов пути и заслоном из непогоды, были и пленниками, и жертвами, словно те самые человечки на дне великанской алхимической ступки.

Во сне их было четверо. Третий из них, Огастин Меррит, только что встретил свою смерть.

Успеет ли Эллис спасти четвёртого? Или прежде мне привидится новый кошмар, и на сей раз чудовищная ступка окажется наполненной до краёв?

– Домой?

Голос Мадлен прозвучал тихо, едва различимо за воем вьюги. Я обернулась и вздрогнула; времени, похоже, минуло больше, чем мне думалось, и Эллис успел скрыться из виду.

– Да, конечно. Ты замёрзла?

Она покачала головой, а затем указала в ту сторону, куда ушёл детектив, и хрипло произнесла:

– Эллис никогда не говорит, что… замёрз. Устал. – Мадлен тяжело сглотнула и бессознательно прижала руку к горлу. – Не отдыхает.

В её словах было нечто, отчего у меня к щекам прилила кровь. Точно я застала сцену, для моих глаз не предназначавшуюся. И, к своему удивлению, ощутила не только смущение, но и толику зависти.

– Эллис знает свои пределы, – улыбнулась я ободряюще, стараясь не выдать своих чувств. – И, полагаю, он наслаждается собственной занятостью.

– А я? – спросила она вдруг зло и резко – и сама испугалась. Закашлялась, прикрывая лицо шарфом, надвинула шляпку на лоб и, утопая в снегу, поспешила к дому Аклтонов.

Я последовала за ней, ошарашенная, но и обрадованная тоже. Мэдди задумалась о себе? Точнее, о себе и Эллисе – и признала это вслух?

Чудеса, право.

Догнать её мне удалось лишь на крыльце. На стук откликнулась миссис Аклтон. Но, когда я уже собиралась пройти внутрь, то заметила за углом дома, около сарая, очертания знакомой фигуры.

– …ужин подать через полчаса, – по инерции закончила фразу я и продолжила с деланой непринуждённостью: – Мэдди, ступай, приготовь домашнее платье. Я пока ещё немного подышу свежим воздухом и полюбуюсь на разгул стихии. У нас, в Бромли, таких метелей не бывает, увы… Нет-нет, дверь не запирайте, миссис Аклтон.

Если хозяйку дома и удивили мои указания, виду она не подала.

«Святые Небеса, что же я делаю!»

Наверное, это проявление чувств Мэдди так повлияло на меня – или тягостные раздумья о провидческих кошмарах, или тревога за Рэйчел… Одно было ясно: сейчас я готова была совершить поступок, о котором бы наверняка пожалела уже через минуту. Но непослушные ноги уже несли меня прочь от порога.

– Да постойте же!

Всё-таки мне удалось догнать его и ухватить за полу пальто; впрочем, он и не пытался скрыться всерьёз.

– Нас могут увидеть, – произнёс Лайзо, оборачиваясь. Он улыбался, как обычно, и это вызывало в равной степени и досаду, и странное чувство сопричастности.

– Во-первых, некому смотреть, – возразила я, поспешно отдёргивая руку. – Во-вторых, в такую метель даже невольный зритель не сразу поймёт, что он видит. В-третьих, я не считаю разговор с собственным водителем чем-то предосудительным.

Последние слова должны были прозвучать шутливо, но вышло надменно.

– Верно, – склонил голову Лайзо. Глаза у него были странными, тёмными. Он избегал смотреть на меня прямо, и я также почувствовала себя неловко.

Действительно, зачем бежать, догонять, окликать…

– Вы следили за нами?

– Присматривал. Теперь ухожу. Не беспокойтесь, Джул справится с охраной не хуже. Кто бы ни сунулся к вам, Дарлинг или местный убийца, он пожалеет.