Софья Ролдугина - Кофе, можжевельник, апельсин

За дверью кто-то раскашлялся. Я мысленно погрозила Лайзо пальцем.

– И для чего же вы избраны, юноша? – весело осведомился Эллис, который был, между прочим, примерно того же возраста, что и Роберт.

– Для борьбы со злом, – тихо и торжественно ответил он, потом встретился взглядами с явно скучающим Клэром Черри и погрустнел. – Но это всё лирические отступления. Я хочу вас всех предупредить об опасности. Отец Адам – плохой человек.

Слова его прозвучали столь просто и безыскусно, что на мгновение я поверила ему целиком и полностью. Но затем во мне заговорила фамильная подозрительность Эверсанов.

– И что же дурного он вам сделал? – поинтересовалась я. – Неужели запретил заниматься, гм, колдовством в присутствии рабочих?

– Он вам уже на меня нажаловался? – вскинул голову Роберт. Глаза у него стали уже не блестящими, а подозрительно влажными. – Так и знал! Я ведь сорвал его злодейские планы по оболваниванию простых работяг!

Эллис забавно выгнул брови:

– Даже так? И каким образом он хотел их оболванить?

Роберт сник.

– Не знаю. Правда, не знаю. Но те, кто часто ходит к нему в церковь, становятся потом… ну, просветлёнными такими. Но от пороков своих не избавляются. Понимаете? – уставился он на меня с мольбою в глазах. – Я вот легко поверю, если человек станет, ну, выше духом и отринет всякое мирское и плотское. Но мистер Янгер вроде бы такие правильные вещи стал говорить, так восхищённо… А пить продолжал, как раньше, даже ещё хуже!

В его словах было зерно истины, определённо. Но, с другой стороны, казалось, что Роберт не договаривает, заигрывается в «колдуна». Когда я спросила его, почему он решил, что будут ещё две жертвы, кроме Кирни и Янгера, то в ответ услышала только пространные рассуждения о «мистических слугах» и о таинственных знаках в небе над холмом. Когда от всей этой мистики у меня начала зарождаться мигрень, наблюдательный Клэр мягко и непреклонно выставил Роберта Блаузи вон.

Лайзо перебрал свои дорожные запасы, просмотрел заготовки миссис Аклтон – и заварил мне смесь от головной боли. Я собралась ненадолго прилечь. Мэдди согласилась побыть в комнате и разбудить меня, если начну странно вести себя во сне. Конечно, такая просьба её немного озадачила, а затем и испугала – наверняка вспомнился сразу Валх и его чернокожая прислужница. Но всё было гораздо проще.

Пока я не хотела снова увидеть те красивые руки – и ступку с человеческими тельцами.

– Отдохните, – одобрил мои планы Эллис. Судя по одежде, он собрался на прогулку. – Вечером расскажу вам кое-что любопытное, а пока схожу и взгляну, что за дом нашёл для нас Лайзо. Говорит, приятный сюрприз для меня будет, – подмигнул он и рассмеялся.

Мадлен пошла проводить его до порога. А меня начало неумолимо клонить в сон.

«Надо было посмотреть на руки отца Адама и Роберта, – подумала я. Мысли в голове путались. – Обязательно, в следующий раз…»

Затем на меня навалился сон – к счастью, без сновидений.

Очнулась я через час с небольшим от крика миссис Аклтон:

– …та самая шкура?! Куда вы её несёте? Куда?! Нет, не позволю!

– Шкура?! – подскочила я на месте, скидывая одеяло. Мэдди, задремавшая было над книжкой, тоже всполошилась. Миссис Аклтон внизу продолжала возмущаться. Затем дверь хлопнула, и ненадолго воцарилось молчание. Затем кто-то снова заговорил, тихо и очень недовольно… Я прислушалась, но не различила ни одного слова. – Бессмыслица какая-то. Надо взглянуть, что там происходит. Впрочем, готова спорить, это Эллис устроил беспорядок.

Мэдди улыбнулась и развела руками, словно говоря: «Чего ещё от него ждать?», а затем нахмурилась – и выговорила еле слышно:

– П-привычка. У него.

Сердце у меня захолонуло от странного чувства, смеси радости и тоски, которая накатывала всякий раз, когда Мадлен произносила что-то вслух, а потом долго кашляла или растирала горло, морщась от боли.

– Да, водится за ним такая привычка, – согласилась я, накидывая шаль на плечи.

Внизу, у входа обнаружилась вся честная компания – Эллис, Клэр, Джул, чета Аклтонов и мистер Панч. Аккурат посреди холла высилась куча крайне вонючего и грязного меха, кое-как завёрнутая в мешковину.

«Надо полагать, это и есть та самая шкура, из-за которой начался скандал», – подумала я и, сделав Мадлен знак остановиться, стала потихоньку наблюдать за происходящим с верхней площадки.

– Мистер Норманн, вы негодяй, – спокойно и очень холодно отчеканила миссис Аклтон. Её супруг, бормоча что-то наподобие «ох, ёжики-селёдки, не видать мне пирогов», бродил вокруг шкуры и временами бросал умеренно гневные взгляды на детектива.