Чингиз Абдуллаев - Исчезнувший убийца

— Еще какие, — недовольно заметил Деверсон, — вызывают дежуривших с нами в тот вечер охранников. Все пытаются допытаться, кто именно мог проникнуть в этот день на наш этаж. Мистер Оруэлл, правда, считает, что убийца все-таки Эдстрем, но наш Генеральный Директор серьезно убежден в обратном. Думает, что к нам каким-то неведомым образом мог проникнуть убийца, а затем скрыться.

— А как ты считаешь, Карл мог убить Анну Фрост? Неужели ты серьезно веришь в эту возможность? — спросил Асенов.

— Знаю, знаю, — Деверсон махнул рукой, — у нас в ЦРУ был даже такой курс «Этические взгляды возможного противника». Гуманизм, вера в социальную справедливость, в человека. Это ваши социалистические идеалы. Вещь, конечно, неплохая. Но для вас. А в жизни я знал много случаев, когда за солидную сумму любой человек мог стать убийцей или предателем.

— Все покупается, все продается?

— Конечно. И не надо делать удивленное лицо. Просто одни продаются за деньги, других прельщают идеей. Вот скажи откровенно, если я вдруг расскажу тебе о какой-нибудь операции, готовящейся против Венгрии или Советского Союза, ты сообщишь об этом на родину? Только честно?

— Да, — не колеблясь ответил Виктор, — я коммунист и офицер.

— Вот, вот. И таким образом за свои принципы ты продашь меня.

— Это разные вещи, — попытался возразить Асенов.

— Оставь, — махнул рукой Деверсон, — это одно и то же. А Эдстрема могли подкупить, предложить большую сумму денег, и он сдался.

— Неужели ты действительно веришь, что Карл Эдстрем мог убить эту женщину? — снова спросил Виктор.

— А кто тогда? — закричал Деверсон. — Куда исчез тогда этот чертов убийца? На этаже кроме нас никого не было. Антонио был у нас в комнате. Оба охранника в конце коридора. Куда делся этот чертов убийца? Почему ты так убежден, что Эдстрем не убийца?

— У меня есть доказательства, — тихо сказал Виктор.

Деверсон перестал кричать. Отвернулся. Затем уже спокойным голосом спросил.

— Какие доказательства? Конкретно.

— Я нашел фотографа, который подтвердил алиби Эдстрема. Они действительно говорили друг с другом по телефону, когда раздались крики и выстрелы. А значит Эдстрем не мог быть убийцей. Достаточно тебе этого?

— Откуда ты узнал? — сразу начал задавать вопросы Деверсон.

— Не все сразу. Я был ночью в Трентоне. Понимаешь, ко мне приходила жена Карла Эдстрема.

— Она тоже не верит в то, что ее муж убийца? — хмыкнул Деверсон.

— Не перебивай. Я вспомнил, что у Вольрафа были контакты с какой-то фирмой по производству химических реагентов. Я приехал вчера сюда и довольно быстро узнал название фирмы. Выехал в Трентон и сумел найти там этого фотографа.

— Так сразу? — недоверчиво спросил Чарльз.

— Вот так сразу. Можно подумать, в Трентоне живет миллион человек. Этот фотограф — старик, эмигрант из Югославии, Видо Дренкович. Он честно рассказал мне, что слышал выстрелы и крики как раз в тот момент, когда Эдстрем говорил с ним по телефону. А это значит, что алиби у Эдстрема абсолютное. Понимаешь, он не мог быть убийцей.

— Хорошо. Предположим, что Эдстрем не виноват. Предположим. Тогда кто? Святой дух? Убийца стоял рядом с Анной Фрост, в пяти метрах от нее. Куда он исчез? Испарился? Ты что, хочешь, чтобы я серьезно поверил в дурацкую версию?

Виктор почувствовал, что начинает нервничать. Действительно, он об этом почти не думал, ему казалось главное — доказать алиби Эдстрема. Но кто тогда убийца? И что самое поразительное — почему в таком случае не сработали приборы, их электронная аппаратура, камеры?

— И, наконец, главное. Для чего убили Анну Фрост?

— продолжал Деверсон. — Кому была выгодна ее смерть? Если даже Эдстрему заплатили, я говорю если, — добавил он, заметив протестующий жест Виктора, то и тогда — кто именно заплатил, зачем?

— Ты не обидишься, если я расскажу тебе одну интересную историю? — спросил Виктор.

— Какую историю? — подозрительно покосился на него Деверсон. — Ты сегодня набит историями. Сначала, кстати, скажи, где этот твой фотограф?

— С минуты на минуту он будет здесь, — спокойно сказал Асенов, — история очень интересная. Вчера, когда я ехал в Трентон, на дороге меня едва не сбил темно-синий «Фиат», водитель которого явно не хотел, чтобы я попал в Трентон, к Дренковичу.

— Как это, чуть не сбил? Ты что, выходил на дорогу?

— Я обнаружил, что «Фиат» едет за мной и, остановившись, вылез на дорогу, узнать в чем дело. Твои соотечественники весьма любопытные люди. Они едва не раздавили меня, но преследовали от самого Нью-Йорка.