Альбина Десницкая - Без любви

В дальнем углу на полу лежал видавший виды матрас, на котором, похрапывая со свистом, спал мужик. По виду — бомж. Из-за шторы вышла женщина и довольно спокойно спросила:

— Вам кого?

— Нам Александру Никитичну Ястребову.

— А это я.

На Александре Никитичне Ястребовой был старый зеленый халат в желтый цветочек, подпоясанный розовой лентой. Под обоими глазами светились припухлые синяки.

— Кто это вас так? — с участием спросил Есаков.

— Что надо? — равнодушно ответила женщина.

— У нас постановление на проведение обыска в вашем доме.

— С какой это стати? — женщина явно была под кайфом.

— А с той, что пропала ваша внучка, а вчера исчезла ваша дочь вместе с зятем.

— Какая еще внучка?! — При упоминании о родственниках женщина неожиданно рассвирепела. — У меня нет никакой внучки и никакого зятя, и дочки у меня тоже нет!

Разговаривать с хозяйкой было бесполезно, поэтому Есаков дал команду начать осмотр помещения. Похоже, что кроме бутылок из-под самогонки, старых тряпок и грязной посуды здесь ничего не найдешь, и Рита вместе с мужем здесь тоже не появлялась, но все же осмотреть дом необходимо.

Пока Абазин и еще один опер осматривали дом Ястребовой, Есаков и другие сотрудники решили проверить постройки, прилегающие к дому. Андрей обошел вокруг дома, но ничего не нашел. Только ветхий навес одиноко покачивался под порывами мартовского ветра. Покачивался и тонко поскрипывал, словно жалуясь на судьбу.

— Слышь, хозяйка, — обратился Есаков к Александре Никитичне, — а где у тебя туалет?

— Тут везде туалет, — она широко развела руками, показывая, что имеется в виду вся территория возле дома. — Где хочешь, там и садись, места много.

— Тьфу, — сплюнул Есаков. — Эк меня угораздило заехать в такую дыру.

Ястребова стояла рядом, улыбаясь собственной шутке. В руке ее дымилась сигарета. Кто-то, видимо, угостил. Александра Никитична была рада нежданному развлечению.

— Шур, у тебя че, гости? — возле калитки появился худой длинный мужик. Он с любопытством рассматривал полицейских.

— Ага. Из полиции, — ответила Ястребова.

— А че надо-то?

— Да, — махнула рукой Шура, — Ритка моя чет-то там опять натворила, вот ищут ее.

— А я тебе говорил, что эта оторва еще та. Она тебе проблем создаст немало.

— Гражданин, давайте-ка пройдем к нам в машину, там и расскажете, что знаете о дочери вашей приятельницы, — Есаков сообразил, что в деле может появиться еще один свидетель.

— Не пойду в машину, а сказать я тебе и так могу. Я Ритку вот с таких пор еще знаю, — он опустил руку на уровень своих колен, показывая, какой маленькой она тогда была. — Девка родилась вся в отца. Сразу было видно, что толку с нее не будет. Вон, Шурка день и ночь с ней нянчилась. Пока вырастила, все здоровье потеряла. Все только, чтобы доченьке лучше жилось. Ничего для нее не жалела. А эта зараза как только чуть повзрослела, так и сбежала от матери. Замуж она, видите ли, вышла! В Дубровск укатила, живет там себе в шикарной квартире. А как тут мать, ей даже неинтересно. Бабы на селе говорили, что дочку она родила от нашего местного. Так нет, чтобы к матери приехать, внучкой порадовать, она даже ей ничего не сказала!

Мужик минут тридцать в красках описывал, какое замечательное детство Александра Никитична обеспечила своей дочери, как та ни в чем не нуждалась, как подло поступила со своей матерью. Есаков понял, что в Перелазах искать Риту и ее мужа бесполезно. Не поедет она сюда, что бы с ней ни случилось.

Когда все сотрудники вышли из дома, закончив осмотр, Есаков решил, что пора сворачиваться, надо подписывать документы и ехать к родителям Лунова. Они тоже живут в этой деревне, только в другом конце. Вдруг на крыльце появился мужик, который спал в углу на матрасе.

— Что? — с удовольствием орал мужик, азартно почесываясь. — Совсем охренели? — он шагнул вперед, махнул перед собой черенком от лопаты, который зачем-то сжимал в руке. Едва не потеряв равновесие, мужик схватился за входную дверь, которая и держалась-то на честном слове.

— Что? Опять? Да? — мужик орал с таким напрягом и старанием, словно его подрядили на большую ответственную работу.

— Подписывать будете? — обратился Есаков к Ястребовой.

— Ни хрена я тебе подписывать не буду. Ща еще посмотрю, а то вдруг что сперли!

— Ага, грязные трусы твои примеряли, не подошли, — не упустил случая порезвиться Абазин.

— Пойдемте в машину, напишем, что от подписи отказалась. Понятых надо поискать, — Есаков не хотел больше здесь задерживаться.