Лариса Капелле - Священный Грааль отступников

Кася вздохнула – Ланг был прав. Шумилин в лучшем случае выпроводит ее восвояси, в худшем – вызовет «Скорую помощь».

– Поэтому тебе решать, рассказывать или нет, – произнес, поднимаясь из-за стола, Кристофер.

После его ухода Кася продолжала размышлять на заданную тему. Конечно, его версия выглядела правдоподобно, но только для нее. «И если я пойду об этом рассказывать Шумилину, он окончательно откажется с нами разговаривать», – промелькнула мысль. В конце концов, про свои догадки Крис Шумилину поведать не мог. И это уже было положительным моментом: выбор информации для Шумилина зависел от нее, и ее эта ситуация устраивала.

Вообще-то про Переверзева ей следовало узнать как можно больше. Судя по разговорам соседок Татьяны, коренным жителем деревни он не был. Поселился Степан в Глушаково лет десять – пятнадцать назад. В девяностых годах многие городские жители подались в деревню. Одним казалось, что прожить своим хозяйством легче, другие мечтали вернуться к корням, у третьих не было выхода. К какому типу относился Переверзев? Разговаривала она со Степаном три раза. Попробовала восстановить в памяти их разговоры. Если отнестись ко всему, что наплел волхв Святогор без предвзятости и сопоставить с тем, что рассказал Крис, получалось следующее: судя по всему, раньше он жил в большом городе и был сугубо городским жителем, наверняка получил какое-то образование, скорее всего техническое. Но всегда искренне увлекался историей, хотя систематических знаний никогда не имел. Иначе бы не плел весь этот бред про Персеваля-Переслава с такой абсолютной уверенностью в собственной правоте. Следовало проверить, имел ли он какое-либо отношение к современным язычникам-«родноверам»? В девяностые «родноверческие общины» появлялись повсюду, словно грибы после дождя. Духовный разброд, начавшийся в стране развалившегося социализма, подтолкнул многих искать свой путь и новую опору. Кто обратился к традиционному православию, кого потянуло в секты, а часть вспомнила о славянском язычестве и стала усиленно возрождать ушедшие много веков назад дохристианские обряды и верования. Именно неоязычники любили величать себя волхвами. С этой точки зрения все сходилось. А если учитывать, что огонь для язычников имел особую, очищающую роль, можно было предположить, что Волынский и погиб во время одного из таких обрядов очищения.

Она вздохнула. Еще один поклонник «практической магии»! Как-то ей попалась в руки книга, своеобразный учебник практической магии Папюса. Принадлежал он ее студенческой любви на все времена Николя. Правда, несмотря на явный интерес к ее обладателю, дальше десятой страницы она не продвинулась, заскучала. И вполне искренне поинтересовалась у Николя, каким образом во все это можно серьезно верить. Но бедняга, совершенно не обратив внимания на сарказм подружки, начал вдохновенную речь. Во-первых, он говорил о том, что вся история мира свидетельствует: все, что мы называем сегодня мудростью, завтра может оказаться совершенным абсурдом, и наоборот. Потом учил, что она должна вслушаться в себя, понять и почувствовать энергию внутри, научиться направлять и, самое главное, научиться видеть за горизонтом и так далее и тому подобное. Но ожидаемого эффекта его творческий подъем не оказал. Все получилось с точностью до наоборот. Касю разобрал совершенно неприличный в данной ситуации истерический смех. Потом она, правда, извинилась, но что-либо менять было уже поздно.

Его интерес к магии положил начало конца их отношениям. Хотя Николя ей нравился по-настоящему. Так получилось, что в ее группе на факультете классической словесности Сорбонны было большое количество ребят с крайне левыми убеждениями. Они целый день произносили такое количество марксистско-ленинской галиматьи, что в первый день своего появления на факультете Кася решила было, что это розыгрыш, и начала искать скрытую камеру. Но и на следующий день марксистско-ленинский запал ее однокурсников не иссяк. Кася поняла, что с этим придется жить. Впрочем, к Касе ультралевые относились с большой симпатией. Все-таки она была родом из страны сначала победившего, а потом благополучно провалившегося куда-то в тартарары коммунизма. Они предложили ей даже записаться в какой-то синдикат и прийти на очередную демонстрацию по поводу… Повод она не помнила. От участия в синдикате она вежливо отказалась, но на акцию из солидарности явилась и даже походила с каким-то плакатом. Со временем от нее отстали. Все было бы ничего, но проблема была в том, что крайне левые по какой-то причине или до сих пор не открыли, или прочно забыли о существовании шампуня и стирального порошка. Николя на этом фоне выгодно выделялся. Он был элегантен, чепухи не нес, был искренне увлечен историей и филологией. И она в первый раз влюбилась по-настоящему. И даже, что на нее было совершенно не похоже, начала активно строить планы на будущее. В результате из-за этой самой практической магии планы рухнули, словно их и не бывало. После Касиного истерического смеха Николя собрал свои вещи и растворился в неизвестности. И даже на факультете обходил ее, как зачумленную.