Лариса Капелле - Священный Грааль отступников

– Его преосвященство ждет вас.

Клаас кивнул и без слов последовал за своим проводником. Монах привычно попетлял по коридорам аббатства. Наконец, он остановился перед дверью покоев аббата, открыл дверь и заглянул внутрь.

– Пусть войдет, – раздался изнутри глухой голос.

Клаас вошел и глубоко поклонился. Перед ним на стуле с высокой спинкой сидел Жак Фурнье.

– Итак, сюда тебя привели поиски Гийома Белибаста.

– Да, ваше преосвященство. – Клаас всегда довольствовался краткими ответами: много говорит только тот, кому нечего скрывать. А к Эльке это не относилось.

– Тогда почему ты обратился ко мне?

– Ваше преосвященство, мне сказали, что я всецело могу рассчитывать на вашу поддержку.

– Да, сын мой, целиком и полностью, – подтвердил Жак Фурнье, внимательно разглядывая папского шпиона. В отличие от осторожного Трэве, Фурнье держался высокомерно. Он напомнил Клаасу хищную птицу, высматривающую очередную жертву. Даже внешне Фурнье походил на ястреба: крючковатый нос, круглые черные глаза и длинные пальцы с острыми желтоватыми ногтями. «Этого надо опасаться вдвойне!» – подумал про себя Клаас и склонился в поклоне:

– Как я могу его найти?

– Значит, ты сам, сын мой, не справился, – с некоторым ехидством произнес епископ, – или, может, его преосвященство кардинал Трэве не снабдил тебя всей необходимой информацией?!

Вопрос был скорее риторическим, но Клаас решил парировать. Показывать собственную слабость такому хищнику, как Фурнье, не следовало:

– Нет, еретики не доверяют никому, и пока никакой нити, ведущей к ним, найти мне не удалось. Известные нам сочувствующие катарам в тюрьме, а прах последних совершенных [1]вы успешно развеяли по ветру, ваше преосвященство.

Фурнье сделал вид, что не понял намека Эльке. Он прекрасно знал собственную репутацию. В окружении Святого престола у него было гораздо больше недругов, нежели друзей. И многие уже открыто начали возмущаться тем, что епископ принимает самую активную роль в действии трибуналов инквизиции, сам ведет допросы и руководит пытками. Конечно, Венский церковный собор в 1312 году разрешил епископам участвовать в работе инквизиции. Но пока очень немногие его собратья воспользовались этим разрешением, предпочитая оставлять неблаговидное занятие разбираться с нечестивцами доминиканскому ордену. Как-то не пристало епископам, наместникам Христа на земле, марать руки кровью.

Однако Жак Фурнье прекрасно понял характер и планы нового папы и намеревался стать его ближайшим соратником. Иоанн XXII был прагматиком и тонким политиком, а политику чистыми руками, как известно, не делают. Поэтому папа нуждался в таких людях, как Жак Фурнье, – честолюбивых, готовых на все и не обремененных большим количеством моральных принципов. Его Святейшеству уже хватало францисканцев с их приверженностью бедному Христу и нищей церкви, постоянно напоминающих Святому престолу о погрязшем в распутстве и невежестве духовенстве. Говорить папе о морали было кому, а вот помогать в делах не самых привлекательных, но на которых покоилось благополучие церкви, таких было раз два и обчелся. Поэтому Жак Фурнье правильно рассчитывал, что его рвение в борьбе с еретиками будет и замечено, и оценено по достоинству.

– Я прошел всю Каталонию и Наварру, где, согласно сведениям Трэве, скрывается Белибаст, но никаких следов, абсолютно никаких, – продолжил Клаас.

– Теперь ты вынужден обратиться ко мне, – констатировал Фурнье, – учитывая, что Бартоломео должен был тебе приказать просить моей помощи только в самых крайних случаях! Ибо его преосвященство думает исключительно о спокойствии своего верного и преданного друга и нисколько не желает тревожить меня такими мелочами.

Фурнье даже не старался скрывать своего торжества. Епископ предвкушал унижение соперника-доминиканца. Трэве сделал все, чтобы обойти его, но не тут-то было. «Что же, мой дорогой, хорошо смеется тот, кто смеется последним!» Эльке же спокойно ждал, когда ликующий епископ насладится собственным реваншем и, наконец, соизволит дать в его руки заветную нить.

– На еретика вы выйдете, это я вам обещаю. Один из моих людей, сын сожженной на костре еретички, решил отомстить за мать и заодно заработать. Чувства и разум часто действуют вместе, сын мой, так устроен мир… Так вот, Арно убедил Белибаста вернуться в Лангедок, и они уже в дороге. Теперь слушай меня внимательно, я тебе объясню, как ты узнаешь Белибаста…