Роберт Мартин: Ключ от морга

Я познакомился с Элвином Бэйном в тот год, когда он начал богатеть по-настоящему и вступил в загородный клуб. Некоторые из членов клуба, предпочитавшие держаться особняком, называли его между собой не иначе как «нувориш», но я не разделял их пренебрежительного отношения.

Прежде всего, он не был сверхбогачом. Все, что он имел, досталось ему долгим и упорным трудом, и ни разу при мне он не хвастал своими деньгами. Он одевался довольно пестро, был громогласен и шумлив, смеялся слишком охотно и слишком часто, потому что хотел нравиться членам клуба. И большинству он нравился, включая и меня. Я был рад его обществу и считал его своим другом. Он занялся гольфом слишком поздно, чтобы стать хорошим или хотя бы приличным игроком, но играл он с энергией и энтузиазмом и при ударе с удобной позиции мог послать мяч на триста ярдов.

Что мне нравилось в Элвине Бэйне, так это его отношение к барменам, официантам и прочему персоналу клуба. Он никогда не забывал поблагодарить кэдди, принесшего потерянный мяч, и никогда не заказывал выпивку без того, чтобы не сказать «пожалуйста». В сущности, иногда он бывал прямо-таки мучительно вежлив. Кроме того, он, как правило, давал чересчур большие чаевые — привычка, которая обеспечивала ему хорошее обслуживание не только в клубе, но и повсюду, куда бы он ни заходил. Он был искусным игроком в покер, но я не раз замечал, что за игрой он сбрасывает выигрышные карты, чтобы дать возможность неудачливому игроку забрать ставки. «Не везет мне, приятель, — говорил он со смехом. — Похоже, сегодня просто не мой день».

На вид Элвину Бэйну было за пятьдесят. Это был крупный мускулистый мужчина с тяжелыми плечами и грудью как пивной бочонок. Он обладал румяным лицом с маленькими голубыми глазками. Если не считать редких седеющих волос за ушами, он был совершенно лыс. Его непривлекательность компенсировалась дружелюбной улыбкой и постоянной готовностью рассмеяться. Он сколотил состояние на выращивании овощей, начав с маленькой фермы к югу от Кливленда. Теперь он владел сотнями акров в Огайо, Мичигане и Индиане и считался основным поставщиком для двух гигантских компаний.

Я мало что знал о прошлом Элвина Бэйна или о его личной жизни, но, по слухам, он женился только год или два назад. Жена была намного моложе его, и кто-то говорил мне, что, когда Бэйн познакомился с ней, она танцевала во второразрядном кливлендском ночном клубе под именем Арлены Арагон. Я никогда не встречал миссис Бэйн. Ее муж редко говорил о ней в моем присутствии и никогда не приводил ее в клуб. По-видимому, он вступил в клуб исключительно ради гольфа. Детей у них не было.

Как-то ясным субботним днем в сентябре, когда уже начинало холодать, мы играли вчетвером — Бэйн, я и еще двое членов клуба, врач и юрист. Бэйн казался необычно тихим и озабоченным. На шестнадцатой метке врач и юрист вышли вперед. Пока они били, мы с Бэйном присели на скамейку позади них. Врач загнал свой мяч влево от центральной полосы, и я крикнул ему:

— Док, ваше дело плохо, но, может, ваш партнер наверстает?

Юрист рассмеялся и пробил один в середину. Я подошел к отметке номер два. Мой мяч был высоковат, но он оставался на центральной полосе, и я был удовлетворен. Бэйн зацепил свой мяч поверху, и тот, крутясь волчком, отлетел ярдов на пятьдесят, в траву. Бэйн шел рядом со мной, тихо чертыхаясь, в то время как два других игрока следовали за своими служителями. Я сказал:

— Ты чересчур стараешься, Элвин.

— Я знаю, Джим. Похоже, мне просто не до игры.

— Тебя что-то беспокоит?

Он оглянулся через плечо. Наши служители отстали, и мы были одни.

— Меня много чего беспокоит, — сказал он, понизив голос. — Я как раз хотел бы поговорить с тобой наедине попозже.

— Хорошо, — кивнул я.

Мы подошли к мячу Бэйна. Он опять зацепил его поверху и негодующе сказал:

— Черт, я только задерживаю вас, парни. Увидимся в клубе, Джим.

Несмотря на наши протесты, Бэйн подозвал своего служителя и зашагал обратно вдоль центральной полосы.

— Что с ним такое? — спросил врач.

— Не знаю, — ответил я.

Молодой юрист сказал:

— Ему случалось играть и хуже, чем сегодня, но я ни разу не видел, чтобы он бросал игру, не докончив. И обычно он всем доволен, как бы ни шла игра. Что-то он притих, а, ребята?

— Да, я это заметил. — Врач вздохнул. — Что ж, по-моему, у всех нас есть свои заботы. — Он улыбнулся мне. — Ты остался без партнера, Джим. Как насчет доллара за удар, отсюда и до конца?