Ричард Старк - Людишки

Но вот "нормализация" добралась и до Гонконга. И теперь проживающий тут незаконно Ли Кван будет выдан престарелым пекинским душегубам, если его схватит местная полиция. Однако Гонконг, разумеется, был городом культурным и демократичным, и Ли Квана не вышлют отсюда, пока не получат твердых заверений в том, что китайское правительство подвергнет его справедливому суду и процесс будет открытым. Такие заверения китайцы уже дали.

Да еще этот 1997 год!

Гостиница была напичкана кондиционерами; они стояли повсюду, от просторного вестибюля, отделанного орехом и темной позолотой, до самой захудалой лавчонки. Миновав вращающиеся двери, Кван на миг остановился и настороженно посмотрел по сторонам, заодно привыкая к ледяному воздуху. Внутри вроде бы тоже все было в порядке. Кван двинулся вперед. Он шел медленно: ждал, пока его не узнают. ("Я узнаю вас по фотографии", - сказал ему репортер по телефону, когда посредники устраивали переговоры, и американцу не пришлось объяснять, какую фотографию он имеет в виду.)

В глубине вестибюля из низкого кресла тяжело поднялся громадный неуклюжий человек и зашагал навстречу Квану. На вид ему было лет пятьдесят. Человек был одет в рубаху с расстегнутым воротом, коричневый замшевый пиджак и брюки китайского покроя. На шее у него болтались три кожаных чехла для фотоаппаратов. По какой-то неведомой причине американцы вдали от дома всегда выглядят так, словно только что сверзились с мотоцикла: поэтический беспорядок в одежде, а в поведении - легкая порывистость и нервозность, которые сочетаются с благодушием и явственным сознанием того, что они отделались легким испугом. Репортер выглядел так же. Он был обладателем каштановой с проседью бороды, понемногу исчезающей курчавой шевелюры, очков в темной оправе и дружелюбной улыбки.

- Господин Ли?

- Да.

- Сэм Мортимер, - бородач крепко, от всей души пожал руку Квана. - Как вы думаете, пить еще не время?

- Да, конечно, - ответил Кван и улыбнулся своим мыслям. Возможно, время пить настанет только через несколько лет. На нынешнем этапе своего жизненного пути Кван не видел в пьянстве никакого проку.

- Тогда чаю? - предложил Мортимер, указывая на двери гостиничного кафетерия. - Там можно присесть, расслабиться и насладиться удобствами.

Зал кафетерия имел неправильную форму и был почти целиком выкрашен в розовый цвет. Закругленная прозрачная стена смотрела на сад камней и плавательный бассейн, в котором барахтался одинокий купальщик, упорно носившийся туда-сюда по водной глади. В шезлонгах загорали человек десять гостей, облаченных в купальные костюмы. Кван и Мортимер заняли столик на двоих возле окна, и репортер открыл один из своих кожаных чехлов, в котором оказался кассетный диктофон. Там же хранились записная книжка и несколько карандашей.

- Не возражаете, - если я запишу эту беседу на пленку?

- Ничуть.

Квану было не впервой давать интервью. Он делал это многократно, причем говорил на одну и ту же тему, так что и вопросы, и ответы были известны заранее. Более того, они уже несколько раз попадали на страницы печатных изданий. Нуда не страшно. Основное правило любого собирателя новостей заключается в том, чтобы без прикрас живописать действительность такой, какая она есть. Разговор имеет место в действительности, здесь и сейчас, это можно подтвердить, а стало быть, он гораздо ценнее и содержательнее, чем любое из предыдущих интервью, и не важно, насколько все они одинаковы.

Итак, началось привычное повторение пройденного, причем все в том же незыблемом порядке. Мортимер сверялся с записной книжкой, в которую загодя внес все вопросы. Иногда он что-то добавлял или подчеркивал некоторые слова в своих вопросительных предложениях.

- Расскажите о себе, господин Ли Кван. Отец - учитель, мать - врач. Сам Кван - одаренный студент, выпускник университета, продолжает изучать историю и английский, мечтает о поприще дипломата. Визит в Китай американского президента Буша оставил в его душе смутное ощущение упущенных возможностей. Вскоре Китай посетил советский вождь Горбачев, и Кван почувствовал, что пора ловить свой шанс. Демонстрации в поддержку Горбачева как-то сами собой переросли в демонстрации протеста против продажности китайской правящей верхушки и льгот, которыми пользовались ее члены. Выступления приняли форму голодовок и были поддержаны широкими слоями населения.

- Сейчас, когда я вспоминаю об этом, - сказал Кван, тускло улыбаясь своей былой наивности, - наши действия кажутся мне похожими на то, что в шестидесятые годы делали американские бунтари, когда опоясали живым кольцом Пентагон, взялись за руки и попытались мысленным усилием оторвать здание от земли. Они и впрямь думали, что сумеют это сделать, они действительно надеялись, что здание вот-вот взлетит, понимаете? Мы были настроены таким же образом и больше недели сдерживали военных одной лишь силой нашей убежденности.