Ричард Старк - Пижон в бегах

Открывая дверь дома, я вспомнил все эти вариации и вдруг в приливе фантазерства вообразил себе, что здесь, внутри, стоят дядя Эл, господин Агрикола, патрульный Циккатта, Арти Декстер, Хло и двое из черной машины. Сейчас они поздравят меня, я выдержал испытание на ура и стал членом организации.

Но что же я обнаружил за этой дверью в действительности? Галоши и фуфайки, вот что.

Тайные организации будущего, может, и станут пугать народ понарошку, забавы ради. Но в том обществе, в котором живем мы с вами, они угрожают людям на полном серьезе и никак иначе.

Ну ладно. Вот вторая дверь. Прямо передо мной. Я открыл её и попал в просторную старую деревенскую кухню, набитую большими, новыми и вполне городскими механизмами. Как и все остальные здешние места, кухня была безлюдна. Я пересек её, подошел к открытой двустворчатой двери, поднялся на цыпочки и двинулся по коридору.

Тут я наконец кое-кого встретил. В комнате справа от коридора сидели за столом три человека, занятые беседой. Негритянка размером с аэростат, очевидно, была кухаркой; белокурый красноносый, облаченный в серую ливрею, скорее всего, шофер, а коренастый детина в белой рубахе, со сломанным носом и с пистолетом в наплечной кобуре, судя по всему, человек, с которым мне сейчас (да и не только сейчас) меньше всего хотелось бы встретиться.

Разговор шел о прогрессивном подоходном налоге, и все трое, похоже, были настроены против него. Я не стал задерживаться и выслушивать, какие беды он им приносит. Никто из этих троих не смотрел в мою сторону, и я прошмыгнул мимо двери, будто любовник во французском постельном фарсе, после чего пошел дальше по коридору.

Впереди кто-то, отвратительно фальшивя, наяривал на пианино. Я прошел ещё несколько шагов. В комнатах слева и справа никого не было. Звуки музыки доносились из-за двойных раздвижных дверей, половинки которых не сходились. Я прижался к двери и, заглянув в щелку, увидел девушку в пышном розовом наряде. Она сидела за пианино, залитая солнечным светом, и музицировала; её проворные пальчики так и бегали по клавишам. Ее длинные желтовато-золотистые волосы ниспадали тонкими волнистыми прядями и были похожи на пожелтевший от солнечных лучей туман. Миловидное личико навело меня на мысль о поздравительной открытке, и мне показалось, что глаза у девушки голубые, хотя толком разглядеть их я не мог. Она была изящна - с хрупкими руками и тонкой талией, с длинными стройными ножками, заканчивавшимися породистыми щиколотками и маленькими ступнями в розовых бальных туфельках, нажимавших на педали инструмента. Лет ей было, наверное, восемнадцать или девятнадцать, и она являла собой ну просто невообразимо милое зрелище, а судя по мечтательному выражению лица, девушка грезила не иначе как об унесенных ветром.

Я отвернулся. Хоть мне и была видна лишь узкая полоска комнаты, выражение лица девушки свидетельствовало о том, что она там одна.

Слева от меня была лестница, ведущая наверх. Я был уверен, что заглянул ещё не во все комнаты первого этажа, но мне не было известно их расположение. Проще всего было продолжить поиски наверху, и я решил поступить именно так.

И сразу же сорвал куш. Покрытая пестрым ковриком лестница вела в другой коридор, в правой стене которого была слегка приоткрытая дверь. Я заглянул в щелку и увидел кабинет, заставленный книжными шкафами. Тут были и письменный стол, и кожаный диван, и бар, и шкафчик с картотечными ящиками. Сидевший за столом утомленный человек смотрел на дверь горящими глазами, но ничего не видел, поскольку был погружен в глубокие раздумья. Наверное, это и был Фермер Агрикола. Коренастый, толстощекий, лет пятидесяти с небольшим, надменный, как и всякий человек, наделенный богатством и властью. Скорее всего, это и был хозяин дома.

Я отпрянул, прежде чем он успел заметить меня, и принялся собираться с мыслями и набираться храбрости. И того, и другого было совсем мало, но я все же попытался возвести из них шаткое сооружение, призванное в отсутствие характера стать мне опорой. Я простоял в коридоре три или четыре минуты, бесшумно набирая в грудь побольше воздуха и так же бесшумно выдыхая его. До меня доносились мерзкие звуки, извлекаемые из пианино милой девушкой. В конце концов я заставил себя пошевелиться, двинулся вперед, толчком распахнул дверь и, чеканным шагом войдя в кабинет, остановился прямо в той точке, куда был устремлен сердитый взгляд хозяина дома.

- Мистер Агрикола, - затараторил я, - меня зовут Чарли Пул, и я должен поговорить с вами, потому что вы совершаете ужасную ошибку.