Ричард Старк - В колыбели с голодной крысой

Поскольку все крупные профессиональные объединения значительно перекрывают территорию друг друга, трудно найти хоть одного члена АСИТПКР, несклонного вступить в один или даже несколько федеральных профсоюзов. И точно так же, как большинство других, АСИТПКР представлял собой объединение нескольких существовавших прежде профсоюзов, два или три из которых почти не связаны с "Промышленными рабочими мира" 1920-х годов. Но каковы бы ни были его идеологические предшественники, АСИТПКР в наши дни незыблемо стоял на позициях капитализма, во всех своих брошюрах недвусмысленно утверждая, что промышленность должна находиться в руках частных владельцев, а не государства, возможно, по той причине, что владелец завода, каким бы богатым и влиятельным он ни был, внушал им меньший страх в качестве оппонента за столом переговоров, чем правительство Соединенных Штатов.

Этот профсоюз осуществлял социализм на практике - у него был собственный пенсионный фонд и фонд социальной защиты, он выступал за социальное обеспечение и компенсационные выплаты рабочим, но этим и ограничивался их социализм. Что же касается коммунизма, то последний красный в части рабочего движения ушел в небытие еще в прошлом поколении. "Сильнейшем оружием в борьбе с коммунизмом в условиях свободы, - говорилось в одной из брошюр, - является мощное патриотическое проамериканское рабочее движение".

Профсоюз выступал за высокие тарифы и снижение иммиграционных квот, за налоговые льготы для низкооплачиваемых рабочих, за установление и гарантию фиксированной годовой зарплаты, за установление государственных пособий и социальной защиты ветеранам корейской войны, за отмену государственных ограничений на трудовые споры. В политических кампаниях, как правило, но не всегда, выступал в поддержку кандидатов от Демократической партии.

Последние три года я учился в колледже и готовился получить степень магистра экономики. Конечно, это означало, что я прослушал уйму лекций по английскому, математике, истории, естественным наукам, иностранному языку (французскому) и другим общественным дисциплинам, чтобы набрать необходимое для получения степени количество баллов, но главное внимание я уделял именно экономике.

И теперь, поскольку голова моя была набита сведениями, которые я почерпнул из брошюр АСИТПКР, я смог ознакомиться с мнением профсоюза о нем самом, и постепенно некоторые теории и идеи, которые запомнились по лекциям, обрели практический смысл. Этот профсоюз - как и любой федеральный профсоюз - был могучей экономической силой. Основной ареной его деятельности была экономика в целом, но, поскольку наше общество устроено сложно, влияние и интересы АСИТПКР распространялись на другие сферы общественной жизни, такие, как федеральная власть, власти штатов и муниципальные, государственная политика и международные отношения, причем позиция и убеждения союза в любом случае основывались единственно на так называемом цивилизованном эгоизме. Взять хотя бы высокие тарифные ставки. Как отражаются высокие тарифные ставки на экономике отдельно взятой страны и даже всего мира - до этого профсоюзу нет никакого дела, главное - что в высоких тарифах заинтересованы члены профсоюза, поскольку они снижают конкурентоспособность иностранных товаров и увеличивают количество рабочих мест в самой Америке. В то же время крупные универмаги могут быть заинтересованы в низких тарифах, которые позволяют приобретать товар по более дешевым ценам, а следовательно, продавать его больше, способствуя тем самым дополнительным вливаниям в экономику. В идеальном мире все граждане могли бы собраться вместе и решить, что для них всего лучше, но в реальном мире разные группы граждан спорят между собой, борются каждая за свои максимальные выгоды. Между этими многочисленными группами, сосредоточенными исключительно на собственных интересах и тянущими одеяло на себя, обычно устанавливается некое зыбкое равновесие.

Соображения по этому поводу, порой кардинально противоположные, я слышал в учебной аудитории, но ни одно из них никогда не было для меня осязаемым. Теперь же я находился внутри одной из таких напористых групп и смотрел на взаимосвязи и результаты с точки зрения ее членов, и догмы учебников внезапно облеклись для меня в плоть. Я понял, что в жизни все происходит именно так, как написано в учебнике, и пожалел бедных магистров математики, которые не смогут увидеть, как выведенные ими математические формулы претворяются в жизнь.