Марк Гэтисс - Клуб «Везувий»

— Взбодрись, Чарли, — сказал я.

— Обязательно, сэр, — ответил он — явно веселее, чем себя ощущал. — Как вы думаете, эти гориллы говорят по-английски?

— Я очень рассчитываю, что нет, — ответил я, быстро посмотрев на наших конвоиров и ухмыльнувшись. Они отреагировали на это очередным тычком в спину.

— Есть идеи?

— Ну, — вздохнул я. — Все очень запутано. Мы имеем дело с психом. Мы не сможем его урезонить, потому что ему нужны только разрушения. — Я резко остановился. — Ну-ка! А это еще что?

Мы дошли до еще одного лифта в стене. Двери были открыты, и еще два зомби в шлемах занимались в шахте чем-то странным. Сама кабина лифта, видимо, находилась на этаж ниже, так что два человека стояли на ее крыше. Один держал толстые промасленные цепи, к которым крепилась кабина лифта, его напарник деловито эти цепи перерезал.

— Чего это они делают? — прошипел Чарли.

— Не понимаю, — прошептал я в ответ. — Кажется, они отрезают все пути к отступлению. Включая свои собственные. Если он будет продолжать так пилить…

Но возможно, эти зомбированные туши больше не осознавали собственной смертности. Я попытался увидеть еще что-нибудь, но меня толкнули вперед. Я увидел лишь металлические ступени в шахте лифта, которые сверкали в электрическом свете и, очевидно, вели на поверхность.

Наше путешествие наконец подошло к концу — мы остановились у двери какой-то камеры. Один из бандитов показал пальцем на Чарли, и когда тот отказался сдвинуться с места, остальные схватили его и куда-то потащили.

— Чарли! — закричал я. — Злодеи! Уберите от него свои грязные лапы!

Потом меня бесцеремонно втолкнули в непроглядную темноту камеры. Стук захлопнувшейся двери стал для меня трубным гласом.

Я сполз на пол и вытер пот с лица. Я не мог сказать, как глубоко под землей нахожусь, но жара была невыносимая. И все время раздавался гул мощных механизмов.

Я подполз к стене и на ощупь изучил структуру моей тюрьмы. Надежды на спасение не было. Стены были сделаны из прочного камня, а пол хоть и был мягче, но тоже был совершенно непроницаемым. Я мог только ждать, пока они придут за мной, и лишь тогда попытаться бежать. Если они вообще придут. Может, они решили сварить меня здесь заживо, во время извержения огромного вулкана!

Я сидел в одиночестве в непроглядной тьме своей камеры примерно час и уже начал клевать носом в душной темноте, когда дверь распахнулась и передо мной предстал Венера — его смуглое лицо было мокрым от пота, в темных глазах светилась злоба.

— Очень жаль, что пришлось держать вас здесь, синьор Бокс, — сказал он, протянув ко мне руки. — Но теперь все готово.

— Что все?

— Я хотел бы, чтобы вы взглянули на мой небольшой прожект. Не хочу, чтобы вы умирали в неведении.

— Спасибо, но не сегодня, — весело закричал я и повернулся к нему спиной.

— Для меня важно, чтобы вы оценили масштаб моих достижений, — настаивал этот роковой красавец.

— Неужели? Наверное, с вашей точки зрения это все выглядит именно так, но, простите великодушно, мне-то это зачем? Ведь после этой экскурсии за шиллинг вы все равно меня убьете.

— Не я. Я не имею почти ничего против вас, мистер Бокс. На самом деле, мне очень понравилось наше недолгое общение. Хотелось бы мне, чтобы мы узнали друг друга получше.

— Ну, у нас еще есть время, — вскричал я, поворачиваясь к нему. — Может, найдем какое-нибудь приятное прохладное местечко и возляжем, а?

Но Венере мое легкомыслие явно пришлось не по душе. Гладкая рука мерзко ударила меня по лицу.

— Вами займется мой помощник, мистер Нечелл. Мне кажется, он задумал что-то до крайности неприятное.

Он надменно откинул голову и махнул кому-то в коридоре. Стражи вытащили меня из камеры, и мы пошли по коридору тем же маршрутом. Венера остановился и наклонился к хрустальному окну, одной рукой вытерев собравшийся на стекле пар. Явно удовлетворившись увиденным, он открыл железную дверь. Прямо перед тем, как меня втолкнули внутрь, я дернулся из рук своего конвоира и повернул голову назад.

— Что здесь происходит, мистер Моррэйн? Ваши лакеи ломают лифты. Мы все должны умереть из-за этой вашей великой мести?

Венера едва заметно улыбнулся, и меня таки втолкнули в помещение, которое можно было назвать только механическим собором.

То был очень большой зал, выдолбленный прямо в скале, — примерно в полмили шириной и такой высокий, что в верхней его части клубились облака пара. Огромные латунные и медные трубы, толстые, как стволы деревьев, тянулись из центральной, похожей на орган структуры, напоминая щупальца гигантского кальмара. Эти трубы уходили в блестящие каменные стены и шли, как мне казалось, в самое сердце Везувия. Большие поршни сталкивались друг с другом, выпуская вверх облака перегретого пара и заливая пол каплями черной смазки. Над этим чудом была протянута сеть длинных галерей и платформ, соединенных, ряд за рядом, спиральными лестницами. Повсюду суетились зомби в шлемах — следили за рычагами, переключателями и рукоятками, приближая мгновение Армагеддона.