Марк Гэтисс - Клуб «Везувий»

— В Италию, а? Они себя как-нибудь называли?

— Хм?

— Коллектив Вердигри. Что-нибудь в этом роде.

Чудоу покачал головой:

— Насколько я знаю, нет.

— А ты знаешь, что случилось с этим… как ты сказал, его фамилия… Моррэйном?

— Предположительно, сошел с ума и умер — в Италии. А Софисм достиг больших высот.

— Воистину. Насколько я знаю, добиться аудиенции со стариком ужасно тяжело.

— Практически невозможно. Я так понял, он живет в Неаполе. Чуть ли не как отшельник.

— Хм. Я знаю, ты меня не подведешь.

Чудоу коротко рассмеялся.

— Даже я не могу дергать за все ниточки, старина.

— Чепуха. Я всецело верю в твою способность польстить дорическим столпам общества до самых капителей. Я смогу быть в Италии — когда, скажем? В следующий четверг?

Вернувшись на Даунинг-стрит, я нашел сообщение от Домработников. Оказывается, фирма Тома Котелокса, Белсайз-Парк, развила необычно бурную деятельность в портовом районе. Предположительно, фирма специализировалась на репатриации англичан и итальянцев, погибших вдали от родины. Гробы перевозились в упаковочных ящиках (по всей видимости, невероятно ценных, потому что пустые ящики возвращались в пункт отправления, а именно — в Неаполь). Я решил устроить еще один ночной обыск, на сей раз — в похоронном бюро, и подбодрил себя, выпив целый кофейник, после чего в означенных целях надел черный костюм с бледно-оранжевым жилетом. И вышел на Уайтхолл, где в кэбе меня уже ждала Далила. Для пользы дела она сменила свое приметное желтое платье на извозчичье пальто и гетры.

— Вечыр, мистыр Бокс, и кыда едым?

Я дал ей адрес в Белсайз-Парке, и мы двинулись в путь.

Пока мы громыхали по мостовым, я прижался лицом к стеклу и закрыл глаза. Пришла ночь, и в воздухе повис желтый смог, накрывший город как след огромного слизня.

Я попытался осмыслить последние, весьма любопытные события. Все дороги вели в Неаполь. Там погиб Дурэ, предсказавший какие-то катастрофические события. Туда направлялся таинственный груз мистера Котелокса, там сейчас жил сэр Иммануил Софисм, последний оставшийся в живых из Кембриджской Четверки.

Экипаж неожиданно поехал быстрее, и я отвлекся от своих раздумий. Постучав по крыше, я был вознагражден появлением монументального лица Далилы в люке.

— Пырстите, сыр, — просипела она. — Я думыю, нас пырследыют.

Я дернул за тяжелую кожаную шторку и выглянул из окна. Я не очень хорошо понимал, где мы сейчас находимся, но различил очертания второго кэба, который опасно покачнулся, вывернув из-за угла.

— И давно он так? — вопросил я.

Далила кашлянула в воротник пальто. Когда она обернулась, чтобы посмотреть на наших преследователей, я заметил, как в свете уличных фонарей блеснули ее глаза.

— Пар миль будьт, сыр. Я хытела его стырьхнуть, да не вышло…

Я резко закрыл окно.

— Тогда делай все, что в твоих силах.

— Ысть, сыр, — радостно откликнулась она, наслаждаясь брошенным ей вызовом.

Я услышал, как рядом с экипажем что-то громыхнуло — достаточно громко, будто кто-то грузно ступил на поверхность замерзшего пруда.

— Что это? — вопросил я, глядя вверх.

Далила ответила так, будто ее смертельно оскорбили:

— Он, пырклятье, в нас пыльнул, сыр!

Это было уже как-то слишком. Внимание какого душегуба я привлек в этот раз? Я прижался носом к стеклу, и, пока мы в бешеном темпе мчались дальше, произвел быструю рекогносцировку. Подумал о том, чтобы на ходу выскочить из экипажа и занять место Далилы, но вместо этого лишь повернул к ней голову.

— Тогда вперед! — закричал я. — Куда угодно. Оторвись от него.

Люк вернулся на место, Далила подгоняла лошадь смесью ласковых слов и брани. Мы устремились вперед с новой силой, и меня швырнуло назад, на сиденье из черной кожи. Когда экипаж накренился влево, колеса ужасающе скрежетнули и два раза ударились о край тротуара.

Я сорвал с себя пальто и вцепился в шов, разрывая идеальные стежки (какую боль мне это причиняло!), чтобы достать маленький пистолет, который, как я знал, зашили туда Домработники-Портные.

Экипаж мчался вперед, меня болтало туда-сюда; я упал на колени и положил пистолет на пол. В тошнотворном свете летнего марева и света газовых фонарей пистолетная рама без ствола блестела серебряной рыбкой. Я схватился за левый ботинок и быстро достал длинную тонкую трубку, спрятанную в специальном отделении эластичной боковины.

Кэб подпрыгивал на булыжной мостовой, поэтому я с максимальной осторожностью прикрутил трубку к передней части пистолета. Через несколько мгновений в моем распоряжении было весьма эффективное дальнобойное оружие.