Лилия Дворянская: Мой ангел [СИ]

Дмитрий сделал попытку его ухватить, произнеся при этом: "что ты с ней сделал, урод"? но моментально получил резкий удар ногой "под дых" от Михаила. Павлов мешком свалился на пол, согнувшись пополам от ослепившей его боли и остановившегося дыхания, под гогот коротко стриженых парней.

Михаил сделал попытку еще раз его ударить, но Эдуард остановил его, схватив за руку:

— Прекрати, а то он скопытиться раньше времени.

И тот нехотя сделал пару шагов назад, готовый продолжить в любой момент.

Спустя несколько минут, Дмитрий пришел в себя, перевел дыхание, снова сел на пол и, смотря прямо Эдуарду в глаза, прерывающимся сиплым голосом произнес:

— Это… мое… дело…ты… всех…убил!

— Я?! — искренне удивился Эдуард, — Я никого не убивал.

Он с презрением смотрел на сидящего перед ним Павлова и продолжил говорить:

— Это дед твоей драгоценной подруги когда-то лишил мою маму родителей: и матери, и отца. Вот он и был убийцей. А я всего лишь отдаю должное своей маме, которая раньше защищала меня, а теперь пришло мое время защищать ее.

После этой фразы у Димы что-то щелкнуло в голове и вся картинка сложилась.

— Вот скоро ты с ним встретишься и все для себя выяснишь, — подмигнул ему Эдуард, под хохот своих помощников. — Больше не хочу тратить на тебя свое время, поэтому будем прощаться. Вещи и машину мы твои забираем. Когда найдут твои обгорелые останки, то решат, что это бездомный бродяга, решил погреться в бытовке, устроил пожар и погиб. Все парни, уходим, — обратился он к остальным. Они вышли из деревянной бытовки и заперли снаружи дверь, еще и подперев ее для надежности деревянными балками.

Дмитрий, собрав последние силы, встал на ноги и с разбега ударил в дверь плечом, но никакого эффекта это не возымело. Вскоре он почувствовал явный запах растворителя для краски и еще через некоторое время едкий дым стал наполнять крохотное помещение. Павлов судорожно соображал, что можно предпринять: двери были плотно закрыты, окна слишком маленькие, чтобы можно было через них полезть, шансов на спасение не было никаких.

Он снял мокрую футболку, сложив ее в несколько раз, приложил к лицу, стараясь дышать через нее, и на ощупь пробрался к окну с намерением разбить его и позвать на помощь, но не успел, стекла лопнули сами и языки пламени пробрались внутрь, Дмитрий начал задыхаться, в затуманенном мозгу промелькнуло: "Геля, я иду к тебе, скоро мы будем вместе" и он потерял сознание.

Ночное дежурство выдалось для Гели, как всегда, хлопотным, кроме обычной рутиной работы, она провела уже две экстренные операции: по скорой привезли мужчину с острым аппендицитом, а затем молодую женщину с гнойным маститом. Обе операции прошли успешно, поэтому пока было затишье, Ангелина сидела в своем кабинете и заполняла документы, запивая это дело крепким кофе.

Внезапно к ней ворвался встревоженный клинический ординатор Павел, дежуривший вместе с ней, и сообщил:

— Ангелина Петровна, там "тяжелого" привезли, неизвестный, без сознания, множественные внутренние повреждения, ожоги, переломы, отравление продуктами горения.

— Готовь операционную, собирай бригаду. Быстро! — резко сказала она и, бросив все, почти бегом побежала готовиться сама.

Операция была сложной и длилась несколько часов. Мужчина сильно пострадал: кроме полученных ожогов, у него были множественные переломы, повреждения мягких тканей и внутренних органов от взрывной травмы. Черты лица были неразличимы от полученных увечий.

Под конец операции, Геля так устала, что едва стояла на ногах.

— Ангелина Петровна, да вы волшебница, — сказал ассистирующий ей Павел, со свойственным ему юмором, — собрали мужика почти по частям. Повезло счастливчику, что к вам попал. Теперь он просто обязан восстановиться, хотя бы из уважения к затраченным на него усилиям.

— Паш, я сделала все, что могла. Больше нет сил, — пожаловалась она, — Заканчивай без меня и отправляй его в реанимацию. Я немного прилягу, если что, сразу дай знать. Сразу! Понятно?

— Все сделаю, Ангелина Петровна, не волнуйтесь, — отозвался Павел, — устрою нашего Счастливчика в реанимации по высшему разряду!

Геля стянула перчатки и пошла переодеваться. Затем вернулась в свой кабинет, прилегла на кушетку и сразу провалилась в сон. Ее разбудил доносящийся из коридора звук какой-то возни, голос Павла и неразборчивый бубнеж.

Внезапно дверь ее кабинета распахнулась, и в освещенном проеме она увидела разъяренного Павла и незнакомого мужчину.