Рекс Стаут - Подобный богу (= Убить зло)

Это было чудесно, ты получил самое настоящее удовольствие. Странно, какой тихой и пустынной казалась квартира без Миллисент. Пятница, суббота, воскресенье - ее не будет целых три ночи, говорил ты себе; ты подбирал ее разбросанную одежду и убирал подальше; ты даже положил ее шляпы на верхнюю полку. Это мой дом, думал ты, мои вещи, приводя в порядок все мелочи в ванной, вворачивая новую лампочку в коридоре вместо перегоревшей, снимая шелковое покрывало со своей кровати и аккуратно складывая его.

Сидя в кожаном кресле под торшером с романом на коленях, ты чувствовал себя в стороне от всего мира, довольным, почти счастливым. Как чудесно было бы здесь, думал ты, если бы не она. Быть здесь одному вот так, в своем собственном доме, чтобы никто не знал, где ты находишься! Почему ты не подумал об этом раньше - ты мог бы это сделать давным-давно. Она вернется в понедельник. Что, если она никогда не вернется? Эта мысль взволновала тебя; на какое-то мгновение ты даже затаил дыхание. Что, если она погибнет, например попадет в дорожную катастрофу? Боже, вот было бы замечательно совершенно мертвая и навсегда. Твое имя не появится в печати, Грейс об этом позаботится. А знает ли Грейс твое настоящее имя? Мил клялась, что не знает. Пожалуй, так оно и есть, если судить по поведению Грейс; ничто не показывает, что она знает, напротив, она ведет себя так, как будто ей интересно узнать, кто ты на самом деле. Ты можешь отдать ей все вещи Миллисент, все-все, и дать ей много денег на похороны... может, ее собьет машина или она получит пневмонию или еще какое-нибудь серьезное заболевание и умрет...

Ты потер лоб и отодвинул торшер чуть в сторону, потому что тебя слепил отблеск света от гладкого мраморного чела бюста. Ты повернулся и посмотрел на него, внимательно изучая его, и вслух обратился к нему: "Такой удачи не подвернется, верно, старина? Ты бы не стал ждать счастливого случая, верно? Нет, ты настоящий вояка, ты бы не стал ждать, ты даже не стал бы затруднять себя тем, чтобы стрелять в нее или заколоть ее ножом, просто щелкнул бы пальцами - и конец, больше ее не было бы. Ты знаешь, кто ты такой? Ты шутка моего сына Пола, которую он выкинул над своим отцом, только он не знал, что это его отец, насмехаясь над ним.

Ты, самоуверенный черт, индюк надутый!"

Позднее, много позднее, ты так и уснул над книгой, сидя в кресле.

Неделя перед Рождеством была до отказа забита делами, которых невозможно было избежать. Эрма завела в горах множество новых знакомств, стала странно настаивать на твоем присутствии и помощи, хотя, может, это тебе только казалось. Безусловно, ее стала интересовать твоя внезапная страсть находить различные предлоги, чтобы улизнуть из дому; это забавляло ее, она не считала необходимым восставать против этого, но ее одолевало любопытство.

- Только я стала думать, что уже досконально тебя изучила, как ты подбросил мне новую загадку, - сказала она. - Раньше ты ничего не имел против Хэллерманов. Ты всегда соглашался поиграть с ними в бридж хотя бы два раза в неделю. У тебя развилось определенное нежелание посещать театры. Прежде ты никогда не отказывался от того, чтобы провести уик-энд в Холкомбе.

Ты нашел себе любовницу или учишься плавать?

- Я умею плавать, - рассмеялся ты.

- Клянусь святой Марией, вот в чем дело! - воскликнула она. - И ты повез ее в Пенсильванию, ходил с ней по ягоды, а теперь остается единственный вопрос - у вас будет мальчик или девочка. Браво! - Она подошла к тебе, улыбаясь. - Пожалуйста, пусть это будет девочка, назови ее Эрмой, а я стану ей крестной матерью и подарю ей миллион долларов, - сказала она. Серьезно, Билл, мне кажется тебя встряхнет то, что ты окажешься отцом. Ты выглядишь очень усталым. Что с тобой?

Ты пожал плечами:

- Просто я беспокоюсь, как бы это не оказалось двойней.

- Значит, ты не хочешь мне сказать?

- Да нечего говорить.

- Ну, не говори, только в последнее время ты какой-то грустный. В моем преклонном возрасте это здорово беспокоит, я представляла нас с тобой сидящими рядышком на солнышке где-нибудь на Средиземном море. Мы вспоминаем молодые годы и всякие остроумные выходки.

Ты спустился в подземку, направляясь в офис, но сначала зашел в табачную лавочку и позвонил Миллисент.

Она ответила сонным голосом - ты вытащил ее из постели, как всегда, когда звонил утром.

- Извини, - сказал ты, - но я не смогу зайти ни сегодня, ни завтра. А в среду у нас дома будет вечеринка до самого утра, и на Рождество мы уедем к Дику на Лонг-Айленд.