Рекс Стаут: Секрет

Скоро я понял, что продолжение нашего разговора ни к чему путному привести уже не сможет; мне не удалось выяснить даже причины такой его уверенности; и он отказался от моего предложения помощи, заявив, что не желает иметь ничего общего с любым, кто связан с его племянницей. Должен признаться, я был рад этому отказу, поскольку помощь свою предлагал исключительно ради мисс Марктон.

Томбс я оставил, полностью убежденный в невиновности Лилиан. Из легенды Марктона насчет его дружка я не поверил ни слову, так как увидел в ней все признаки непродуманной небылицы. Кроме того, на одном дыхании с обвинениями в адрес своей племянницы он выпалил, что даже не разбудил ее, когда обнаружил пропажу.

Его обвинения и ненависть по отношению к девушке исключали возможность рассматривать мисс Марктон как сообщницу - если бы она припрятала деньги в сговоре с ним, то в его интересах было бы снять с нее все подозрения. Объяснение могло быть лишь одно - Марктон сам забрал и схоронил деньги.

Из Томбс я поехал прямо в банк Монтегю, но президента не застал, а поскольку кража пока что не предавалась огласке, я не решился беседовать на эту тему с кем-либо из его подчиненных. Поэтому мне пришлось вернуться в офис ни с чем, оставив секретарю сообщение, что завтра утром я зайду снова. Я хотел по возможности выследить деньги еще до встречи с президентом, понимая, что это будет наиболее простой способ снять с мисс Марктон все подозрения.

В тот вечер я пришел к ней домой. По обстановке эти апартаменты являлись лишь подражанием любой другой нью-йоркской квартире более высокого класса, но присутствие Лилиан с избытком восполняло недостаток уюта и очарования.

Как я сразу и объяснил ей, у меня не было веских причин для визита; я не сделал еще никаких заключений по ее проблеме, будучи не в состоянии напасть на след этих денег, а единственная настоящая новость - что ее дядя яростно настроен против нее - была неприятна и не важна. Я завершил свою тираду вопросом, что она думает по поводу уверенности Марктона в ее вине.

- Это, - произнесла она после некоторых раздумий, - легко объяснить. Дядя Виль - милейший человек на свете, но он всегда был слаб и, можно сказать, трусоват. Как раз то, что вы можете назвать игрой нервов. Вот почему мне трудно поверить в ваше предположение о том, что он перепрятал деньги и вообще знает, где они находятся.

Его, конечно, пытались заставить рассказать, и я не думаю, что он мог бы выстоять под таким давлением, если бы знал что-то. И все же, продолжила она после паузы, - где же они могут быть? Возможно, вы все-таки правы; в любом случае я надеюсь, что вы найдете их.

- Я тоже, - ответил я с готовностью. - Знаете, мисс Марктон, я заинтересован в данном деле так, как ни в каком другом. Я не просто хочу доказать вашу невиновность - ваше имя не должно даже упоминаться в связи с этим. И я работаю в этом направлении - и уверен, что все увенчается успехом. Это величайшее удовольствие моей жизни - иметь честь помогать вам.

Мисс Марктон неожиданно поднялась и прошла к окну. Когда она обернулась, ее глаза снова были полны слез, а протянутая рука затрепетала, как только я прикоснулся к ней.

- На самом деле, мистер Морфилд, - волнуясь проговорила она, - я очень глупа. Вы должны простить меня, но у меня никогда не было настоящей дружбы, и ваше отношение ко мне очень приятно. И чтобы доказать это, - добавила она со смелой попыткой придать своим словам веселость,- я буду очень добра к вам, настолько, что отпускаю вас домой спать!

Она закончила с восхитительной улыбкой, воспоминание о которой долго не покидало меня, и, когда я добрался до своей резиденции, впервые в моей жизни она показалась мне одинокой, тоскливой и унылой.

Как слабо, однако, мы можем управлять нашими действиями, подчиняя их здравому смыслу! Легчайшего аромата женских волос иной раз достаточно для того, чтобы парализовать самые крепкие мозги; один мимолетный взгляд может надолго ослепить нас. И как уродлива бывает правда, когда нам так хочется лелеять ложь!

Было бы действительно странно, если бы я не преуспел в избавлении мисс Марктон от подозрений, обрушившихся на нее. Я положил на это всю душу; сердцем я чувствовал, что она невиновна; и я бросил ей на помощь все свои способности и энергию.

Вскоре мне пришлось расстаться со всякой надеждой проследить дальнейшее перемещение денег. В своих показаниях Марктон оставался верен прежним заявлениям о том, что положил деньги в сейф, а наутро они исчезли.