Вадим Россик - Тёмный Человек

Напевая, вбежала Барабара с неразлучной Харизмой, залезла на свободный стул и начала рассказывать, как она провела утро. Нотариус безуспешно пытался уговорить племянницу нормально поесть. Надувшись на всех за то, что никто не хочет слушать, как они с Харизмой помогали муравьям победить волосатую гусеницу, девочка проглотила пару ложек супа, схватила с тарелки котлету и снова убежала на улицу.

– Очень бойкая девочка! – повторила Матильда, глядя вслед Барабаре.

После обеда, когда тарелки опустели и Гильбоа с разрешения присутствующих, закурил трубку, нотариус обратился к своему помощнику:

– Мельхиор, у меня для вас есть небольшое поручение.

– Да, доминус?

– Я прошу вас сходить в мою комнату и принести сюда саквояж. Он лежит в платяном шкафу. После сегодняшней пробежки мне не хотелось бы без крайней нужды подниматься по лестнице.

– Разумеется, доминус.

Юноша допил кисель, встал и вышел из столовой. Матильда принялась убирать со стола посуду. Ротмистр блаженствовал в голубом облаке табачного дыма. Мартиниус о чем-то глубоко задумался. Его мысли прервал Мельхиор. Молодой человек зашел в столовую и растерянно произнес:

– В шкафу саквояжа со шкатулкой нет!

Вот тогда-то в пансионате «Беличье дупло» воцарилась самая настоящая паника. Нотариус помчался вверх по лестнице, забыв про свою усталость, за ним спешил Мельхиор, следом торопился, как вулкан, пуская клубы дыма, ротмистр Гильбоа, а замыкала цепочку Матильда с поварешкой в одной руке и пустой супницей в другой.

Вся компания влетела в комнату нотариуса и в семь глаз (заплывшую щелку гусара можно не считать) уставилась на раскрытый шкаф. Было совершенно ясно, что он пуст. Саквояж, который нотариус не выпускал из рук всю дорогу, исчез.

Первым, как и положено военному, опомнился гусар. Он повернулся к сестре и спросил тоном, не предвещающим ничего хорошего:

– Признавайся Матильда, кто сегодня приходил в «Беличье дупло»?

Хозяйка пансиона попятилась. Ее глаза наполнились слезами. Матильда побаивалась своего младшего брата. Действительно, Гильбоа был вспыльчив и скор на расправу. Разбойники в лесу это быстро заметили.

– Да, можно сказать, что никого и не было, – неуверенно проговорила Матильда.

– Что значит: «можно сказать»? – наступал на женщину ротмистр. – Говори толком – кто сегодня был в «Беличьем дупле»?

– Утром, после того, как вы все ушли по своим делам, в дверь постучал какой-то несчастный слепой. Да еще и больной проказой.

– Как он выглядел, уважаемая Матильда? – задал вопрос нотариус.

Хозяйка пожала плечами.

– Как все прокаженные – трость, черный плащ, маска на лице, на глазах черная повязка и трещотка в руках. Все, как положено по королевскому закону.

– И что этот слепец сделал? – спросил, едва сдерживаясь, Гильбоа.

– Попросил милостыню. Я оставила его в прихожей, сходила к себе и принесла ему полкроны.

Матильда начала всхлипывать. При виде ее слез, ротмистр разозлился еще больше.

– Пока ты ходила за деньгами, прокаженный оставался один?

Бедная сестра только кивнула, жалобно поглядывая на грозного брата.

– Ну, Матильда, удружила! От тебя я такого не ожидал! – взорвался Гильбоа. – Пускаешь в дом неизвестно кого и оставляешь без присмотра! Вот результат! Что мы теперь будем делать? Как я могу смотреть в глаза месьера нотариуса? Это же я его пригласил пожить у тебя, Матильда! Теперь он будет думать, что я заманил его в воровской притон! И будет прав! Из-за тебя, Матильда! Я навеки опозорен! Погибла моя офицерская честь! Сто тысяч демонов и кулаки Деуса!

Матильда только беззвучно открывала и закрывала рот, слушая этот поток обвинений. Слезы заструились по ее полным щекам. Смотреть на ее страдания было невыносимо.

– Не будьте так суровы к уважаемой Матильде, дорогой ротмистр, – вступился за несчастную женщину нотариус. – Ее подвело доброе сердце. Вы видите, она раскаивается. Я уверен, что в следующий раз ваша сестра будет осторожнее.

Ротмистр возмущенно оглядел заплаканную Матильду и, видимо, ему тоже стало ее жалко. Он перевел взгляд на Мартиниуса, помолчал, собираясь с духом, потом нерешительно предположил:

– Возможно, я смогу успокоится, если вы, месьер нотариус, подтвердите, что не держите на меня зла за это чудовищное оскорбление, нанесенное вам в доме моей сестры!

Мартиниус только этого и ждал. Он схватил ротмистра за руку и с чувством ее потряс.