Рекс Стаут: За чертой

- Прошу прощения, - сказала Джини. - Я помешала?

- Нет, - спохватилась Агата. - Можешь унести поднос. И скажи, не было ли почты?

- Нет. Звонили миссис Крэншоу и мисс Карсон, а еще вам прислали розы и корзину орхидей. Принести их сюда?

- Господи, только не сюда! Здесь уже и так от цветов задохнуться можно - не комната, а прямо какое-то святилище Аллаха!

Откинувшись на подушку, Агата молча наблюдала за девушкой, потом вдруг спросила:

- Джини, ты знаешь, что у меня сегодня день рождения?

- Конечно, знаю, мадам, - донесся ответ из глубин гардеробной.

- А поздравить меня ты не хочешь?

Джини вышла из гардеробной, неся в руках платье, которое тут же разложила на подлокотнике кресла.

- Ну... - растерянно начала она, смущенная неожиданным проявлением дружеских чувств со стороны хозяйки. - Поздравляю... Поздравляю вас с днем рождения, мадам.

- Спасибо, - сухо ответила Агата. - Я догадываюсь, что вряд ли могу ожидать от тебя особенно пылких поздравлений. - Она разглядывала Джини с любопытством, словно видела ее впервые. - Ведь я не очень-то оделяла тебя вниманием, не правда ли?

- Вы всегда были очень добры ко мне, мадам.

- Возможно, - задумчиво произнесла Агата и, как бы размышляя вслух, продолжала: - Как странно - я никогда не пыталась узнать тебя получше. Сэм всегда говорил, что я черствая. Может быть, поэтому у меня и друзей-то нет. Знаешь, Джини, я, наверное, старею, потому что начинаю чувствовать себя одинокой. А сегодня я чувствую себя просто несчастной. Так что там сказала миссис Крэншоу?

Джини, прибиравшаяся на туалетном столике, обернулась:

- Спрашивала, ждать ли ей вас сегодня вечером. Кстати, ванна готова, мадам.

Но Агата не испытала обычного удовольствия ни от прохладной бодрящей воды, ни от последовавшего за этим таинственного ритуального умащивания ароматами, и, когда Джини принялась причесывать ее, она была почти раздражена.

Это настораживало. Агата была человеком настроения, и Джини, наделенная чуткой душой, гадала сейчас над тем, что могло привести хозяйку в столь неожиданно нервное состояние.

А между тем ее искусные пальцы двигались ловко и уверенно, укладывая кольцами золотисто-каштановые пряди, которыми Агата по справедливости гордилась, в то время как сама она сидела перед столиком, уткнувшись отсутствующим взглядом в выстроившиеся в ряд всевозможные баночки и склянки.

- Джини, я не поеду сегодня к миссис Крэншоу, - неожиданно заявила она.

Горничная промолчала.

- Меня тошнит от них от всех! - пояснила Агата и, как бы рассуждая сама с собой, продолжала: - Нет, конечно, это было бы ужасно глупо, и я не могу позволить себе этого... Но пойми, Джини, у меня это порыв!

Порыв, какой я испытываю впервые! Я только сейчас начинаю понимать, что потратила впустую десять лет и наверняка потрачу точно так же и остальные годы. Это уже привычка. И все-таки... Сегодня... - Она вдруг прервала свою речь, чтобы огорошить девушку вопросом: - А скажи, Джини, как бы ты на моем месте отметила день рождения?

- Не знаю, мадам, - растерялась горничная.

- Нет, ты должна ответить, - настаивала Агата. - Как скажешь, так и будет. Я буду Гарун-аль-Рашид, а ты - мой главный визирь. Только, пожалуйста, не изобретай каких-то там изысков! Я настроена меланхолически, и мне нужно что-нибудь исключительно положительное. Ну давай! Говори!

Девушка смущенно хихикнула.

- Ну... мадам может устроить прием, - предложила она, но после того, как хозяйка нетерпеливым жестом оборвала ее, обошла вокруг стула и сверху вниз посмотрела на хозяйку. - Если у мадам и вправду серьезные намерения... - начала она.

- Абсолютно серьезные! - уверила ее Агата.

И тогда Джини, войдя в роль главного визиря и произнеся вступительное слово, которое, хотя и будучи весьма интересным, не имеет отношения к настоящей истории, дала хозяйке просто уникальный совет. Когда она умолкла, Агата вскочила и радостно захлопала в ладоши:

- Джини, да ты просто сокровище! И ты абсолютно права! Впервые в жизни я попробую осчастливить кого-то другого!

Нью-Йорк поистине город больших расстояний. Так, например, Десятую улицу и Бродвей с Вест-Энд-авеню, где располагалась уютная квартирка Агаты, разделяют миллионы миль.

Ровно в половине двенадцатого вечера в день своего рождения Агата, укутанная в меха, в сопровождении Джини погрузилась у дверей своего дома в лимузин и велела шоферу ехать в сторону Десятой улицы и Бродвея. А уже через минуту они, вырулив на Девяносто шестую улицу и свернув к югу, пустились в путь.