Михаил Ежов - Лестница страха

Внутри было прохладно. Шаги гулко отдавались в коридоре. Справа и слева виднелись боковые двери. Одна была закрыта — значит, там кладовка с детскими вещами. Смирнов направился в другую сторону. Дверь в воспитательскую оказалась не заперта. Видимо, преподаватели считали, что одного замка на входной двери достаточно.

Следователь тихо отворил дверь и заглянул внутрь.

Комната была небольшой: метров шесть или семь. В ней стояли две железные кровати, стол, два стула, табурет, шкаф и две тумбочки. Ничего примечательного.

Смирнов вошел и закрыл за собой дверь. Где Голобов мог прятать допинг? — размышлял полицейский. Решил начать с тумбочек, но обыск не дал никаких результатов. Обнаружились только остатки полдников и личные принадлежности. Смирнов перешел к шкафу, где лежало белье и висела одежда.

— Привет!

Раздавшийся за спиной голос был наглым и знакомым.

Резко обернувшись, Смирнов сунул руку в карман за «Макаровым», но Голобов оказался быстрее: он размахнулся какой-то сверкающей штуковиной и опустил ее на полицейского. Тот едва успел выставить перед собой левую руку. Удар пришелся по предплечью. Смирнов закричал от пронзившей его до самого плеча боли. Другой рукой он судорожно пытался выдернуть застрявший пистолет. Голобов размахнулся снова. На его губах змеилась жестокая и насмешливая улыбочка.

Смирнов сделал два шага назад, зацепился за что-то и упал. Это его, наверное, и спасло: непонятное орудие рассекло воздух в десяти сантиметрах от его лица.

Следователь дернул пистолет изо всех сил, но тот упорно не желал вылезать из кармана. Голобов смотрел на полицейского сверху вниз. Он взял оружие обеими руками и занес высоко над головой. Только в этот момент Смирнов понял, что это спортивный кубок! Он отчаянно ударил ногой по коленной чашечке учителя, что-то хрустнуло, и Голобов, замахав руками и потеряв равновесие, упал назад. Из его горла вырвался сдавленный стон.

Смирнов старался встать, но одна рука у него не действовала, а другой он по-прежнему пытался вытащить пистолет, поэтому у него ничего не получалось. Голобов тем временем успел приподняться и, перевернувшись, встал на четвереньки. Приволакивая раненую ногу, он пополз к Смирнову, сжимая одной рукой кубок. На лице у него уже не было ухмылки, зато была упрямая решимость довести дело до конца.

Полицейский подумал, что будет отбиваться ногами, даже если учитель начнет лупить по ним своим импровизированным оружием. Главное — не подпускать его к голове!

Голобов встал на колени и в очередной раз замахнулся. И в этот момент Смирнову наконец удалось вытащить пистолет из кармана. Он выстрелил не целясь. Просто выставил пистолет перед собой и нажал на спуск. Учитель дернулся назад, замер на пару секунд и рухнул, раскинув руки и выпустив кубок. В комнате воцарилась тишина, запахло порохом. Смирнов поднялся, опираясь локтями о мебель. Голобов был мертв: глаза остановились, грудь не шевелилась, а на рубашке расплывалось алое пятно.

Следователь, шатаясь, вышел в коридор, затем добрался до крыльца. Хотелось глотнуть свежего воздуха.

Вытащив из кармана мобильник, Смирнов на всякий случай включил звук, а затем набрал номер Дымина. Петрович будет в ярости, но что поделаешь? Сделанного не воротишь, подумал он.

— Алло! — раздалось в трубке после нескольких гудков.

— Это я, Смирнов. Опергруппу и скорую в лагерь в Токсово.

— В тот самый?

— Да, в тот самый.

— А ты что, там?

— Да.

— Что ты там забыл? — Дымин даже не пытался скрыть удивление.

— Приезжайте быстрее. Тут дело… короче, завалил я Голобова.

— Да ладно?! Правда, что ли? Как?

— В порядке самообороны, как! — рявкнул Смирнов. — Жмите сюда, живо!

— Слушаюсь, шеф! А скорая кому нужна? Не тебе, надеюсь?

— Мне.

— Что случилось?

— Руку сломал.

— Ладно, выезжаем.

— Жду!

Смирнов убрал мобильник в карман и опустился на ступеньки. К корпусу уже бежали какие-то люди. Конечно, они должны были услышать выстрелы. Следователь достал удостоверение, положил рядом с собой на крыльцо, вытащил сигареты и закурил. Действовать одной рукой было неудобно, но он справился еще до того, как перед ним предстали перепуганные воспитатели и охранники.

Когда зазвонил мобильник, Смирнов сидел на бордюре тротуара. Рядом с корпусом, где располагался концертный зал. На левой руке у него красовался только что наложенный гипс. Достав телефон, он увидел на экране надпись «Казимов».