Михаил Ежов - Лестница страха

В кафе было темно, несмотря на утро. Плотные шторы надежно защищали от солнечных лучей. Казимов сел за угловой столик и придвинул стеклянную пепельницу. К нему подошла знакомая официантка по имени Лена. Во всяком случае, так было написано на ее бедже.

— Меню, — проговорила она с улыбкой и протянула коричневую папку.

— Спасибо, — кивнул Казимов.

Когда официантка отошла, он достал пачку «Честера» и зажигалку. Ему не надо было открывать меню, он и так знал, что закажет. Щелкнув «крикетом», Казимов затянулся и откинулся на кожаную спинку диванчика.

Посетителей было мало. В дальнем конце зала сидели два осетина, справа от них расположились менеджеры среднего звена. Две девушки через столик от Казимова обедали и пили пиво прямо из бутылок.

— Определились? — Официантка подошла быстро, заметив, что посетитель не открывает меню.

Казимов быстро проговорил заказ, и она исчезла, прихватив кожаную папку.

Дознаватель курил, стряхивая пепел щелчком указательного пальца. Почему он пошел в полицию? Мотивы были для него очевидны — всегда, с самого начала, — но оттого не менее постыдны. Им руководил страх.

Отправной точкой стал арест старшего брата. Алик тогда еще ходил в школу. Гаджи взяли в ночном клубе с тремя приятелями. Они подрались с какими-то парнями. В отделении им подбросили наркотики. По крайней мере, так утверждал Гаджи. Сперва Алик ему верил, затем начал сомневаться. Он понимал, что брат никогда не признается, но уверенности, конечно, не было. И возможность того, что наркотики ему подбросили, оставалась реальной. Именно она заставила Алика пойти работать в полицию. Чтобы защититься. От произвола, от насилия тех, кому нельзя противопоставить закон. Потому что они сами и есть закон. Он влез в их логово, стал одним из них, и они не могут укусить его. Они из одной стаи, одной крови.

И только Алик Казимов знал, что на самом деле он овца, натянувшая волчью шкуру. Как в той поговорке, только наоборот.

Он заканчивал есть рагу, когда зазвонил мобильник. На экране высветился номер Павлова. — Да?

— Слушай, Алик, мы сейчас у Мироновой. Приезжай! — Тон у опера был какой-то странный.

Казимов отодвинул почти пустую тарелку и протянул руку к чайнику. Интуиция подсказывала, что обед придется сворачивать.

— В чем дело?

— Помнишь вчерашнее убийство?

— Которое ведет Смирнов?

— Ага. Оно самое.

— И что? — Казимов насторожился. Чайник застыл над чашкой.

— Похоже, еще одно. Никто не открывает, и скважина залита монтажной пеной. Она еще не до конца просохла.

Дознаватель вспомнил, как делал летом ремонт в квартире. Пена застывает за полчаса, значит, оперативники едва не застали убийцу с поличным! Проклятье! Он медленно наполнил чашку зеленым чаем.

— Алло! — крикнул Павлов. — Ты здесь?

— Да. Напомни адрес.

Опер продиктовал.

— Через четверть часа буду, — пообещал Казимов.

Отключив мобильник, он взял чашку и секунд десять смотрел на ее содержимое. Затем осушил ее несколькими большими глотками.

— Счет!

Его возглас заставил официантку обернуться. Казимов поднял руку, чтобы она поняла, кто ее звал. Девушка быстро подошла и сложила на поднос грязную посуду.

Казимов сунул мобильник в карман плаща и вынул бумажник.

— Подождите, — сказал он, останавливая девушку. — Я тороплюсь. Возьмите сразу. — Он протянул ей деньги.

Официантка кивнула.

— Хорошо. Сейчас принесу сдачу.

— Не надо. — Казимов встал.

Через минуту он уже шагал по направлению к улице, где жила Миронова. Если Павлов прав, там его ждал труп. Оперативники, конечно, уже вызвали слесаря, так что, возможно, он явится к «открытию». Хотя вряд ли. Скорее всего, придется ждать не меньше часа, пока взломают замок. Разве что у соседей есть запасные ключи или родственники убитой находятся где-нибудь поблизости.

Когда Казимов поднялся на шестой этаж новостройки, дверь квартиры была распахнута и на площадке валялись щепки — следы взлома. Слесарь, похоже, воспользовался фомкой. Дознаватель осмотрел забитую пеной скважину — ее не трогали — и вошел в квартиру.

Убийство произошло недавно, поэтому запах крови был совсем слабый. А вот фекалиями воняло сильно. До Казимова донеслись голоса. Он пошел на звук и через несколько секунд оказался на пороге гостиной. Павлов и Зимчук стояли возле трупа, привязанного к столу. Две понятые (женщины лет шестидесяти) и слесарь сидели на диване в состоянии, близком к обмороку.

— Привет! — махнул рукой Павлов, заметив Казимова. — Я был прав.