Михаил Ежов - Лестница страха

Второй убийца спустился чуть позже — наверное, проверял, жив ли тот парень, которого подстрелил Смирнов. Когда он взялся за ручку с внутренней стороны, полицейский спустил курок. Пуля вошла в лопатку. Человек рухнул как подкошенный. Смирнов сунул «Макаров» в карман и поковылял к нему, чтобы забрать оружие. В ТТ оказалось всего два патрона. Он даже не успел сунуть пистолет за пояс, когда дверь парадного распахнулась и на пороге показался еще один преследователь — очевидно, он услышал выстрел и поспешил на помощь. Смирнов, не раздумывая, выстрелил в него. Человек отшатнулся, и дверь захлопнулась. Один! — пронеслось в голове у полицейского. И четыре в другом. Он торопливо поменял местами трофейные ТТ: все-таки лучше иметь под рукой тот, в котором патронов побольше.

Убийцы не спешили соваться снова. Смирнов был уверен, что снаружи их по крайней мере двое. Возможно, Казимов тоже с ними. Он взглянул на часы. Опергруппа уже должна бы подъехать. Следователь даже не мог им позвонить, так как единственная здоровая рука была занята пистолетом. Оставалось лишь стоять и ждать, пока его попытаются в очередной раз убить. Хорошо хоть, что парадная дверь была железной. Взгляд Смирнова упал на кнопку, открывающую электронный замок. Значит, здесь домофон. Как же убийцы умудрились открыть ее снаружи? Ответ пришел почти сразу: так же, как и парадное, где жила Лена, — у преступников был универсальный ключ. Конечно, если стремишься к мировому господству, просто необходимо иметь при себе подобную мелочь!

Снаружи послышались сирены, затем выкрики, и спустя пару минут — треск выстрелов. Но они раздавались уже в отдалении. С облегчением вздохнув, Смирнов вышел из парадного и огляделся. Метрах в пятидесяти стояла машина, из которой выбегали опера. Другая преследовала двух парней в серых комбинезонах. Смирнов заметил Павлова, направляющегося к соседнему парадному. Он уже открыл было рот, чтобы окликнуть его, но в этот момент что-то твердое уперлось ему между лопаток.

— Ни звука, тварь! — прошипел, пришепетывая, Казимов. Похоже, следователь не только сломал ему нос, но и выбил зуб. — Медленно заходи обратно в парадное!

Он буквально втащил Смирнова в подъезд и тут же обыскал. Оба ТТ он сунул себе за пояс.

— Так-то лучше! Давай сюда, и без шуток, понял?!

Смирнов молча повиновался.

— Я еще могу разыграть свою карту! — бубнил Казимов, толкая следователя впереди себя к лифту. — Эти парни пришли с тобой, я преследовал тебя, но захватить живым не удалось! Да, это должно подойти. — Казалось, он говорит сам с собой, рассуждая вслух, как выпутаться из сложившейся ситуации.

И Смирнов с ужасом понимал, что дознаватель прав: он действительно еще может выкрутиться. Если убьет его. Вот только зачем он тащит его наверх?

— Куда мы? — спросил Смирнов, когда они сели в лифт.

Казимов молча нажал кнопку последнего этажа.

— Наверх, как видишь.

— Зачем?

Дознаватель непонимающе уставился на него.

— Что — зачем? — Соображал он, похоже, сейчас плохо.

— Еде ты меня собираешься убить? В Лениной квартире?

— Да. Да. Там.

— Туда пошел Павлов.

— Да? — рассеянно произнес Казимов. — Тогда на лоджии. Подходящее место.

— Почему именно там?

— Ну… — Дознаватель задумался. — Не знаю. Хочу, чтобы ты полетал! — Он глупо ухмыльнулся, и Смирнов понял, что Казимов не в себе.

Было просто поразительно, как он преобразился: буквально на глазах интеллигентный и даже слегка утонченный эстет, любящий классическую музыку, превратился в одержимого, едва контролирующего свои действия человека. Нервозность, всегда свойственная Казимову, обернулась настоящей манией, поглотившей его личность.

Лифт остановился на нужном этаже, и двери стали открываться.

— Выходи первым! — велел Казимов.

Смирнов почувствовал, как спину охватывает ледяной холод — он представил пистолет, нацеленный ему в лопатки. Но нужно было предпринять хоть что-то — даже рискуя быть убитым.

Поэтому, уже переступая порог кабины, следователь протянул руку и нажал на первую попавшуюся кнопку. И прыгнул вперед, совершив подобие кувырка. Грянул выстрел, но пуля прошла чуть выше и угодила в стену, выбив из нее фонтан краски и штукатурки. Эхо заметалось среди пролетов. Казимов бросился вслед за Смирновым, но застрял в закрывающихся дверях лифта — он потерял драгоценные секунды, потратив их на выстрел.

Следователь буквально скатился с площадки на лестницу и помчался вниз, перепрыгивая сразу через три-четыре ступеньки. Сверху неслись проклятия и отборный мат. Потом заухали выстрелы, но они были скорее проявлением отчаяния: Казимов уже не мог догнать Смирнова и попасть в него тем более.