Валерий Карышев - Бандитские жены

На втором этаже две спальни, каждая из которых имела свой выход в ванную и туалет.

Кристина сразу оценила такой номер.

— О, как за границей! — сказала она.

— А чем мы хуже? — улыбнулся я.

— Ну что, может, пойдем посидим в баре? — предложила она.

Я пожал плечами:

— Не возражаю.

Мы спустились в бар. В это время в баре было всего несколько человек. Конечно, в такой сезон, когда отдыхает мало людей, наше появление привлекло внимание. Мы ловили на себе любопытные взгляды. Я попробовал взять на себя обязанности кавалера.

— Что мы будем пить? — спросил я.

— Я — сухое мартини, — сказала Кристина.

Я подошел к стойке бара и заказал ей сухое мартини, себе минеральную воду. Вернувшись, сел за столик. Вскоре подошла официантка и принесла нам напитки.

— Может быть, еще мороженое? — спросила она.

— Давайте, — кивнул головой я.

— А что, вы совсем не пьете? — поинтересовалась Кристина.

— Как-то отвык от всего, — ответил я.

— Мой муж, собственно, как и все его бандюки, за что я их и уважаю, все тоже не пьют. В бригаде был установлен строгий сухой закон, и его никто никогда не нарушал. Даже по праздникам они позволяли себе только сухое вино, разбавленное водой.

— Сейчас время такое… — сказал я. — Наверное, кончилось время застоя и застолий — сауна, коньяки, пиво, водка… Сейчас нужно быть все время трезвым. Особенно в нашей профессии.

— Да? — удивилась Кристина.

— Конечно. Ведь я как «Скорая помощь». Сейчас сижу с вами, и в любой момент мне на мобильный может раздаться звонок, поступит сигнал с просьбой о помощи. И я должен буду сразу же ехать.

— Что, ко всем клиентам?

— Нет, далеко не ко всем, к определенным только.

— Кстати, ваш телефон сейчас отключен, — проговорила Кристина.

— Откуда вы знаете?

— А он давно не звонит.

Я полез в карман. Действительно, телефон отключился.

— Батарейки разрядились, — сказал я.

— А прикуриватель где?

— В машине остался.

— Ну, значит, нам никто не будет мешать, — улыбнулась Кристина.

Мы просидели в баре еще около получаса. Потом решили немного погулять. Уже было около десяти вечера, на улице темнота. Дом отдыха постепенно погружался в сон.

Мы шли по дорожке. Кристина взяла меня под руку, мы спокойно разговаривали. Вдруг неожиданно она остановилась и полезла в карман.

— Я не сделала еще одно важное дело, — сказала она.

Я вопросительно взглянул на нее. Она достала мобильный телефон и со всей силы швырнула его в каменный забор. Телефон разлетелся вдребезги.

— Зачем это? — удивился я.

— Ему телефон больше не нужен. И мне он тоже ни к чему.

Я понял, что она разбила телефон Игоря.

— Тем более, его номер знают враги…

Потом мы посидели в холле, зажгли камин.

— Извините, — сказала вдруг Кристина, — вы не очень осудите меня, если я выпью шампанского? — И она направилась к бару. — Что-то я не очень хорошо себя чувствую, надо расслабиться. Очень я переволновалась за последнее время.

— А какие проблемы? — спросил я.

Выпив пару фужеров шампанского, Кристина немного опьянела и разговорилась.

— Теперь мне нужно как-то устраивать свою жизнь, — неожиданно произнесла она.

Я вопросительно взглянул на нее.

— Что, для вас это неожиданность? Вы думаете, что Игорь выйдет на свободу?

— Как знать… — пожал я плечами. — Ведь даже в безнадежных делах бывает удача…

— Да какая тут может быть удача! Удача будет, если он получит не смертный приговор, а пожизненное заключение! — резко сказала Кристина.

— Откуда такой пессимизм?

— А вы что, не знаете, что сейчас вовсю признания дают?

— Кто?

— Да боевики! Они во всем признались, и все указывают на Игоря как на организатора и руководителя группировки. И привели такие доказательства, что, боюсь, ему теперь никто ничем уже не поможет. Даже вы…

— Да что я могу сделать! — развел я руками.

— Нет, вы можете сделать многое! Я чувствую!

— Но вы не забывайте, что я один, а против него — система! — сказал я. — Система правосудия — следователи, оперативники, тюрьма, все против него. А я, адвокат, — один. Что я могу с этой системой сделать?.. Положим, я выступлю в суде достойно, приведу какие-то доказательства, положим, сумею убедить суд. Но существует так называемый социальный заказ от общества. А общество обязано осудить его. Понимаете?

— Да я все понимаю… — сказала Кристина. — Вот поэтому мне и нужно как-то обустроить свою жизнь. Мне же нужна будет семья.

— Тогда получается противоречие. Вы не думали о себе, когда брали на себя оружие, найденное в квартире?