Мария Жукова-Гладкова - Трудно быть богатой

— Никаких проблем, — пожал плечами Саша-Матвей, потом внимательно посмотрел на меня. — Если хотите, я вам потом подарю крюк. Детям вашим должен понравиться. Главное: сейчас ничего не бойтесь. У вас же сильные руки. Вы это показали сегодня. Съедете по веревке, тут совсем невысоко, чуть качнетесь вправо, а там я поймаю веревку. И на подоконник.

— А обратно как? — прошептала я.

— Ну что вы все планируете на сто шагов вперед? Также. Сами не взберетесь, я вас вытяну. У вас все прекрасно получится. Ладно, я пошел.

Закинув спортивную сумку за спину, мой спутник взялся за веревку и «поехал» вниз. Я следила за ним из дверного проема, пока он не скрылся за краем крыши. Практически сразу же послышался звук раскрываемого окна. Да ведь тут в самом деле невысоко, и главное: не смотреть вниз.

Веревка дернулась — сигнал: меня готовы принимать. Перекрестившись, я взялась за веревку и тоже «поехала» вниз. Чувствовала, как жжет ладони. Да ведь я же их обдеру! — мелькнула мысль, но тут же исчезла: я зависла над двором как раз на уровне окон последнего этажа. Вернее, чуть ниже — мой нос был на уровне подоконника.

Я посмотрела вниз и чуть не выпустила веревку. Зачем меня сюда понесло?! Дура! Кретинка! Сумасшедшая! Прав был Камиль…

— Оля, качнитесь влево, тьфу, то есть вправо. Вправо качнитесь! Ну! — Саша-Матвей стоял у раскрытого окна и тянул ко мне руки.

Я качнулась — и он поймал веревку.

— Не отпускайте ее!

Журналист стал затягивать меня внутрь. Оказавшись на коленях на подоконнике, я рухнула вниз в комнату, создав много шума. Однако сейчас мне было плевать на все. И даже на то, что я опять ударилась лицом. Из глаз посыпались искры. Но что такое жалкие искры по сравнению с зависанием над двором на уровне четвертого этажа старого дома?.. Кстати, со своего третьего, из «хрущевки» я бы спокойно могла спрыгнуть вниз. Раньше, правда, у меня таких мыслей не возникало. Но теперь появилась кое-какая уверенность в своих силах. Если понадобится — прыгну, тем более, что у нас там мягкий газон, а не асфальт, как здесь.

Вначале я встала на колени, тут почувствовала, что щеку здорово саднит, дотронулась до нее и увидела на руке кровь. Значит, что-то опять разбила или расцарапала, или содрала струп. Ладно, одной царапиной больше — одной меньше. Неважно. Меня в любом случае сейчас можно только в фильмах ужасов снимать.

Слева слышался какой-то шум. Оказывается, мой приятель, не теряя зря времени, уже дергал каждую половицу.

— Багиров говорил у правого окна, — прошептала я.

— А это какое, если через дверь входить? — прошептал в ответ журналист.

Он, конечно, был прав. Лешка же не с улицы смотрел.

Мы находились в его спальне. Кровать была застелена, все сияло чистотой. Свекровь не дает спуска прислуге.

— Оля, помогите мне, чтобы не сидеть тут до утра, — послышался громкий шепот Саши-Матвея. Он заметил, что я уже пришла в себя. — Нет, у вас лицо разбито, ступайте в ванную. Там есть аптечка.

Откуда ты знаешь? — пронзила голову мысль.

Но спрашивать ничего не стала, выскользнула из спальни и завернула в ближайшую дверь, как раз оказавшуюся ванной. Она была сделана в розовых тонах (это кто ж такое придумал, интересно?) и скорее подошла бы молоденькой девушке. Правда, на полочках стояла выставка различных мужских одеколонов, кремов для бритья, гелей и прочей мужской косметики. Предназначения всех тюбиков я не знала, но, похоже, Леха тщательно следил за своей внешностью. Не хотел допустить раннего увядания?

Лучше бы я не смотрела в зеркало…

Аптечку действительно имелась, причем не простая, а, так сказать, расширенного состава. Судя по содержимому, Багиров не исключал пулевого ранения. Я поняла это по прилагаемым к препаратам указаниям по применению, написанным от руки. Вот с этого небольшого наполненного какой-то прозрачной жидкостью шприца следовало снять колпачок и вколоть содержимое как можно скорее после ранения. А вот этими препаратами рекомендовали обрабатывать раны.

Но я пошла старым испытанным путем. Промокнула ватку спиртиком и приложила к кровоточащим ссадинам, потом решила воспользоваться американским препаратом, затягивающим ранки тонюсенькой пленочкой, которую практически не видно. Сама покупала как-то раз в ближайшей к дому аптеке, весь использовала, а на второй тюбик все жалею деньги. Уж больно дорого стоит, зараза. Хотя, надо отдать должное достижениям американской фармацевтической промышленности, под этой пленочкой ранки заживают очень быстро.