Анатолий Степанов - День гнева

- Я люблю соответствовать - поправил плейбой-десантник.

- Своим представлениям об обстоятельствах и о себе в этих обстоятельствах - дополнил насмешливый англичанин.

- А хотя бы и так, - Дима закинул руки за затылок, с хрустом потянулся и коротко доложил: - В основном мы готовы, Женя.

- Все хорошо, прекрасная маркиза, за исключеньем пустяка малоприятным голосом пропел Женя и уже вне мелодии спросил: - Какой пустяк, Дима?

- Ты не знаешь! - обиделся Дима. - Зверев может подвести.

- Я думаю, не подведет, - успокоил англичанин. - Нынешняя наша разболтанность не подвела бы.

- За организацию отвечаю я.

- Ты это ты. Но есть еще и исполнители. Сколько их у тебя?

- Отделение. Дюжина. Двенадцать. Вся твоя элита, Женя.

- Элита элитой, а для цепи не надо ли добавить? Прорехи закрыть, выходы закупорить, подходы контролировать. А?

- Вроде бы заманчиво, но толкаться еще будут. Чем больше людей, тем больше бестолковщины.

- Тогда действуй один, - поймал на слове англичанин.

- Ну, нет! Я все-таки начальник. Кто-то должен выполнять мои приказы.

Англичанину стало невмоготу сидеть за столом и он решил глянуть на Политехнический. Политехнический был ничего себе, в меру облезлый. Англичанин стоял у окна и осторожно касался холодного стекла горячим лбом.

- У тебя выпить есть? - спросил плейбой.

- Перед операцией?

- До операции - Дима загнул манжет пятнистой рубашки и сообщил глядя на спецчасы: - Двадцать, тридцать две. До начала операции одиннадцать часов двадцать восемь минут. В нашем распоряжении чистых восемь часов. И выпить, и отоспаться, Женя.

Англичанин молча последовал к так называемой деловой стенке, остановился у деревянной дверцы и, найдя в связке нужный ключик, щелкнул замком. На трех полках стояли бутылки на любой вкус.

- Чего тебе? - спросил англичанин.

- Коньяку хорошего.

- Согласен. Он извлек из шкафа бутылку "Греми", два стакана, вазочку с конфетами и умело донес все это до письменного стола. Там и разлил по полстакана. По сто двадцать пять. Разом и без слов выпили. Сдерживая дыхание, развернули конфетки и удовлетворенно зажевали.

- Хотя так пить коньяк - свинство, - отметил Дима.

- Ты из себя передо мной аристократа не корчи. Англичанин уселся в свое кресло, привычно откинулся, в удовольствии прикрыл глаза. - Мы с тобой, Димон, друг друга и голенькими видели. Перед кем, но только не передо мной оправдывай свою плейбойскую одежду.

- Засуетился, да? - догадался плейбой.

- Давай по второй, - предложил-приказал англичанин, не открывая глаз.

Плейбой выкарабкался из кресла, строго соблюдая дозу, налил по стаканам, поднял свой на уровень настольной лампы, любуясь затемненно золотистым цветом коньяка, сказал:

- За то, чтобы это поскорей закончилось.

Выпив, англичанин вяло откликнулся на тост.

- В любом случае это закончится. Вопрос только - как?

- За удачу не пьют, Женя.

- Не пьют, ты прав, - согласился англичанин. - А так хочется, чтобы она была!

- Удача и есть удача. Ее всегда хочется.

- Не так, Дима. Завтрашняя наша удача - это спокойная и безбедная жизнь на все оставшиеся нам годы. А неудача...

- Неудачи не будет! - решил плейбой и уселся, наконец. - Давай без слов посидим и хоть минуток на пять словим кайф.

Сидели молча, ощущали, как по жилочкам растекается солнечное тепло и бодрая уверенность в том, что все будет хорошо.

- Все будет хорошо, - вслух выразил эту уверенность Дима.

- Дай-то Бог, дай-то Бог! - откликнулся англичанин.

- Про Бога - не надо, - попросил плейбой.

- Ты что, в связи с модой поверил в Бога?

- Поверил, не поверил, а лучше - не надо.

Англичанин ликующими глазами уставился на Диму. Догадался:

- Ты боишься, Димон.

- А хотя бы? - вызывающе ответил плейбой.

- Не стоит. Меньше ошибок наделаешь.

- Вот ведь повезло мне со старшим товарищем. Не успел он посоветовать, как я сразу перестал бояться.

- Не заводи себя, Дима. Истерику накатаешь.

- А может, мне сейчас нужна истерика?

- Ну, тогда валяй, - разрешил англичанин, и в тот же миг у плейбоя пропало желание истерической раскрутки. Он налил одному себе немного, на донышке - быстро выпил и понял вслух:

- А ты умеешь со мной.

- Умею, - согласился англичанин. - И не только с тобой. Поэтому и бугор среди вас.

- Ну, не только поэтому...

- Ты сейчас про моих высоких родственников заговоришь. Дима, отыгрываться не следует. Отыгрываешься, значит уже проиграл.

- Говорим, говорим, - плейбою опять надоело в кресле. Он выбрался из него и пошел гулять по ковровой дорожке. - А все оттого, что и ты боишься. Ты боишься, Женя?