Александр Савельев - Аркан для букмекера

— А зачем ему пупок рвать? Его лошади все равно здесь нет равных.

— Смотри, смотри. Его обходят все кому не лень.

— Погоди ноги драть… Это — тактика, дурья башка. Борьба только начинается.

— А по-моему, все — мимо денег.

Михалкин, стартовавший под третьим номером, встал за лидером и поехал в удобную для себя резвость. Сбоку его подстраховывал первый помощник, не давая соперникам зажать бригадира «в коробочку».

Трибуны заволновались. Позади осталась первая четверть дистанции, а фаворит тащился в хвосте кавалькады, не делая даже попыток вмешаться в борьбу за приз. Ипподромный босс встал со скамейки и подошел к бровке, поближе к призовой дорожке.

Никто здесь не знал его имени-отчества, за глаза звали Устрицей.

На трибунах поднялся гвалт. Игроки, всерьез обеспокоенные пассивной ездой главного фаворита, никак не могли понять, что происходит.

— Паша, сволочь, что ты делаешь со своей лошадью?

— Не держи ее! Отпусти вожжи!

Прошли половину дистанции — та же картина. Паша безнадежно отстал от лидеров, но держался в основной группе, имитируя отчаянный посыл.

Михалкин уже не сомневался в победе. Ехал, не напрягая лошадь, приберегая силы на финиш, но уже видел — борьбы не будет: его рысак превосходит на голову остальных. Он ликовал: «Неужели действительно Луневу удалось сковырнуть Устрицу? На подходе у меня Рутис Дэзи. Через год ей не будет здесь равных. Глядишь, пойдет классный товар, поступления из-за границы. Эх, и житуха начнется».

Проезжая мимо выезда на дорожки, он незаметно кинул взгляд на ипподромного босса. Тот стоял белый от злости и что-то резко выговаривал своим людям.

Один из них подбежал к бровке призовой дорожки и крикнул, стараясь перекричать дробный перестук копыт:

— Паша, снимайся! Снимайся, сука, пока не поздно!

Но Паша сделал вид, что не расслышал приказа босса. Не сумев справиться с недугом лошади, он догадался о чьих-то кознях и, чтобы не оставаться внакладе, крупно сыграл на Михалкина. Сняться с дистанции в разгар заезда — значило изъять из игры в тотализаторе все поставленные на него деньги, а это не меньше двух третей всех ставок. Тогда бы ничего не стоила победа «темной» лошади Михалкина. А Паша хотел выиграть. И он продолжил езду.

— Ты еще пожалеешь об этом, падла! — донеслось ему вслед.

Еще надо поглядеть, кому придется хуже. Паша криво усмехнулся. «В любом случае Решетников меня прикроет. А вот у тебя, судя по всему, начинаются проблемы».

Тонька, разгоряченная близостью крупного выигрыша, переживала события на призовой дорожке с азартом заядлой тотошницы. Когда Пашин жеребец запрыгал в галопе, не выдержав темпа заезда, она от восторга едва не свалилась за ограждение. Кричала, топала, начисто позабыв о недавнем паническом страхе, охватившем ее при виде бежевого пухового берета.

В бинокль она видела мрачные лица окружения ипподромного босса и суету, возникшую там при появлении кавалькады, мчащейся «мимо денег», видела спокойного, уверенного в себе Михалкина и такого же невозмутимого его первого помощника Алексея.

— У-ух, — послала она им с чувством воздушный поцелуй. Вытянула трубочкой губы, точь-в-точь как Рутис Дэзи из конюшни Михалкина.

Удары финишного колокола потонули в реве негодующих трибун.

Михалкина наградили именными часами, грамотой и памятным вымпелом. Дали денег — жалкий мизер по сравнению с теми, что он мог наварить в тотализаторе.

«Зато на врачах сэкономил. Уйдет в тень Паша — я свое наверстаю».

Возле конюшни его поджидал Валерий — ипподромный кузнец. Он был слегка подшофе, что случалось с ним крайне редко.

— Поздравляю, Анатолий Иванович. Классно вы всех обули.

— Спасибо, Валера. Стараюсь.

— А ведь я знал, что вы сегодня выиграете.

— В самом деле? И сколько поставил?

— Не в этом дело. Я тоже приложил к этому руку.

— Не понял. Каким образом?

Кузнец настороженно огляделся по сторонам. Дверь в конюшню слегка приоткрыта. Что там в глубине? Не видно.

— А как же? Кто подковывал вашего жеребца? То-то и оно. Вбей я всего один гвоздик не туда, куда надо, и все — сливай воду. Шутка.

Он искусственно рассмеялся.

Значит, недомогание Пашиного жеребца — его рук дело. Кузнечик. Жадность его и погубит. Михалкин проводил его задумчивым взглядом.

Антонина угадала пачкой билетов в «экспрессе», и, судя по коэффициенту, появившемуся на табло, таких счастливцев оказалось немного. Если раньше она сомневалась, стоит ли подходить к Рогалеву, то теперь все сомнения исчезли. Она отсортировала выигрышные билеты и, прежде чем отправиться к кассе, разыскала его.