автор неизвестен: Шерлок Холмс в Петербурге

— Читали вы сегодняшние газеты, мистер Холмс? — спросил Гарри Таксон, собираясь убрать и привести в порядок кабинет своего патрона.

— Да, Гарри, — ответил знаменитый сыщик, — в них нет ничего особенного. Ты можешь унести все газеты и журналы. В мире не происходит ничего достопримечательного.

— Да, у нас давно уже не было интересной работы, — добавил Гарри. — Можно подумать, что люди сделались лучше. Какого вы мнения об этом, мистер Холмс.

— Нет, люди все те же, — возразил сыщик. — Сильные угнетают слабых, крупные пожирают мелких, словом, все идет по-прежнему, как во времена Каина и Авеля. Изменились только приемы. Прежде просто устраняли соперника, ставшего поперек дороги, стукнув его по голове дубиной. Теперь поступают несколько осмотрительнее… Кажется, звонит телефон?

Гарри поспешил в соседнюю комнату.

— Лорд Примроз спрашивает, когда он может поговорить с вами?

— Лорд Примроз, помощник статс-секретаря в министерстве иностранных дел? — переспросил сыщик, видимо заинтересовавшись. — Скажи ему, что я во всякое время к его услугам. Быть может, он хочет, чтобы я заехал к нему в министерство?

Гарри Таксон исчез в смежной комнате.

— Нет, — сказал он, возвратившись через несколько минут, — лорд предпочитает приехать сюда. Он желает, чтобы ваша беседа осталась в совершенной тайне. Через четверть часа он будет здесь…

Лорд Примроз, человек лет пятидесяти с лишним, имел аристократическую наружность: высокий, стройный, одетый с изысканной простотой, он олицетворял собой тип западноевропейского дипломата.

Сыщик пододвинул кресло знатному гостю и остановился перед ним в ожидании.

— Прошу вас присесть; наш разговор, быть может, несколько затянется. Во-первых, я должен вас предупредить: все, что я вам сообщу, должно быть сохранено в строжайшем секрете.

Шерлок Холмс безмолвно наклонил голову.

— Я знаю, — продолжал лорд, — что внушать вам это излишне, так как вы не даром пользуетесь неограниченным доверием некоторых моих товарищей по министерству, обращавшихся к вам за помощью в наиболее важных случаях.

— Говорите ли вы по-русски? — спросил лорд Примроз после нескольких минут раздумья.

— Совершенно свободно: меня выучили русские эмигранты, по поручениям которых мне неоднократно приходилось бывать в Москве и Петербурге.

— Тем лучше, — обрадовался лорд, — знание русского языка облегчит вам исполнение важной миссии, которую я хочу вам доверить. Итак, слушайте же. Вы знаете наше отношение к Индии. Вам известно, что мы должны во что бы то ни стало поддерживать дружественные отношения с индийскими владетельными раджами, — как с теми, которые подчинены нашему протекторату и сохранили лишь тень независимости, так и с теми князьями, которые еще обличены действительной властью. Поэтому, английскому правительству выгодно, чтобы индийские принцы воспитывались в Англии, воспринимая британские нравы и обычаи, и, таким образом, примирялись с английским владычеством в Индии. Раджа Лагора прислал своих сыновей воспитываться в Лондон, чтобы засвидетельствовать нам свою верность и преданность. Принц Шунги, весьма даровитый юноша, не только прошел очень успешно полный курс наук, но и настолько освоился с британским образом мышления, что мы согласились исполнить его желание и приняли его на службу в дипломатический корпус. Вы, вероятно, читали о нем в газетах?

— Да, — ответил Шерлок Холмс, — насколько мне известно, его перевели из Парижа в Петербург в качестве атташе английского посольства.

— Совершенно верно, — подтвердил лорд Примроз, — всего несколько дней тому назад он находился еще в Петербурге.

— Значит, его снова перевели в другое посольство?

— Нет, он исчез.

— Дело начинает приобретать интерес, — пробормотал Шерлок Холмс…

— Для нас, — перебил сыщика лорд Примроз, — оно не столь интересно, как прискорбно. Что ответим мы отцу принца Шунги, если он спросит нас, куда мы дели его сына? Пока, однако, никто еще не знает об его таинственном исчезновении. Только русскому правительству сообщили мы конфиденциально о загадочном событии. Русские власти приняли меры к розыску пропавшего принца; но в деле имеются подробности еще более затруднительного и прискорбного свойства. Мы не могли посвятить в эти тайны иноземное правительство.