Рекс Стаут - И быть подлецом (сборник)

– Столько, сколько потребуется.

– Тогда пусть дюжина или больше займутся мисс Вэнс – или, скорее, ее знакомыми. И займутся вплотную. Скажите своим людям, что их цель состоит не в том, чтобы узнать, рассылались ли анонимки, порочащие мисс Вэнс, так как это не подлежит сомнению. Их дело – выяснить, что именно говорилось в клеветнических письмах, кто их получил и когда. Для этого потребуется крайняя настойчивость, на грани того, что позволительно для полиции. Раздобывший одно из писем немедленно получит повышение по службе.

Кремер сидел нахмурившись. Вероятно, он занимался тем же, что и я: перебирал в уме все, что видела и делала Элинор Вэнс в нашем присутствии либо по нашим сведениям. Наконец он осведомился:

– Почему она?

Вульф покачал головой:

– Если бы я объяснил, вы бы сказали, будто мне опять что-то пригрезилось. Уверяю вас, что, по моему мнению, причина веская.

– Сколько писем и скольким людям?

Вульф поднял брови:

– Мой дорогой! Если бы я это знал, то разве позволил бы вам вмешиваться? Я бы сдал ее вам готовенькую, вместе с уликами. Какого черта? Что не так? Я просто предлагаю конкретную линию расследования в отношении конкретного лица, которое вы уже терзали более трех недель.

– Но сейчас вы вмешиваете в это меня. Какой в этом смысл? Почему вы не нанимаете людей на деньги ваших клиентов и не даете это задание им?

Вульф фыркнул. Он был в негодовании.

– Очень хорошо, – объявил он. – Я так и поступлю. Можете ни о чем не беспокоиться. Несомненно, ваши идеи гораздо лучше. Авось еще один сержант вспомнит что-нибудь, что случилось в начале века.

Кремер поднялся. Я подумал, что он собирается уйти, не произнеся ни слова, но он заговорил:

– Это недостойно, Вульф. Вы бы никогда не узнали об этом сержанте, если бы я не рассказал вам о нем. Причем по собственной воле.

Он повернулся и вышел. Я сделал скидку на то, что у обоих сдавали нервы. Кремер занимался этим делом три недели, а Вульф – более двух, и оба были так же далеки от раскрытия убийства Сирила Орчарда, как в самом начале.

Должен признать, что прозевал бросок в сторону Элинор Вэнс. Мяч пролетел мимо меня. Я ожидал, что мы наконец-то наймем помощников, но когда спросил Вульфа, не связаться ли мне с Солом, Фредом и Орри, он только хмыкнул.

Это не особенно меня удивило, так как согласовалось с нашей новой политикой – предоставлять копам работать за нас. Можно было не сомневаться, что, вернувшись в свою штаб-квартиру, Кремер первым делом спустил с поводка всю свору вынюхивать анонимки, чернящие Элинор Вэнс.

После обеда я решил небольшую личную проблему, получив разрешение Вульфа заплатить долг. Правда, ему я представил это дело иначе. Сказал, что хотел бы позвонить Лону Коэну и слить информацию о том, каким образом обеспечивалась подписка на «Бега» и «Чего ожидать». Конечно, я дал слово не упоминать терпеливого и безжалостного субъекта, который всем заправляет, но как бы не существует, и не называть имен.

Я использовал следующие аргументы: а) Вульф разузнал это сам и потому Кремер не владеет исключительным правом на информацию; б) желательно, чтобы газета была перед нами в долгу; в) пусть газетчики почувствуют себя виноватыми за злобную передовицу, которую они опубликовали, и г) в результате где-то может начаться пожар, и дым подаст нам сигнал.

Вульф кивнул, но я выждал, пока он поднимется в оранжерею, и только тогда позвонил Лону, чтобы вернуть должок. Если бы я сделал это при Вульфе, то он, с его чертовской подозрительностью, мог бы прицепиться к какому-нибудь слову или интонации и начать расспросы.

Другое предложение, внесенное мною позже, не прошло – Вульф отверг его самым категорическим образом.

Поскольку предполагалось, что имя Арнольда Зека мною забыто, я называл его «Дункан». Я напомнил Вульфу, как он сказал Кремеру, что, вероятно, человек Дункана видел убийцу Бьюлы Пул и даже мог бы назвать его имя. Я предложил набрать мидлендский номер и оставить Дункану сообщение, чтобы он позвонил Вульфу. Если он позвонит, Вульф предложит ему сделку: Дункан выводит его на убийцу (естественно, имя Дункана не будет упоминаться), а Вульф соглашается забыть, что когда-либо слышал о ком-то, чья фамилия начинается с «З», простите, с «Д».

В ответ мне чуть не открутили голову. Вульф заявил, что, во-первых, не станет заключать подобную сделку с преступником, особенно таким закоренелым, а во-вторых, всякое общение между ним и этим подонком исключено, если только тот не обратится к нему сам.