Рекс Стаут - И быть подлецом (сборник)

И я проинструктировал их.

Спустя десять минут, незадолго до семи, я стоял у куста, с которого облетели все листья, и следил за входом в «Амбассадор» со стороны океана. Порывы ледяного ветра швыряли мне в лицо клочья грязно-серого тумана, и казалось, что это место создано не для отдыха, а для вечного упокоения.

А еще я осознал, что сделал серьезную ошибку, отложив завтрак до того времени, когда можно будет поесть как следует. Раз он больше не нужен, решил мой желудок, может свернуться в клубок и посмотреть, как мне это понравится. Я попытался обмануть его, сглотнув слюну, но из-за нечищеных зубов вкус был противный. Тогда я попробовал сплюнуть. В ответ желудок сжался еще больше.

Через тридцать минут, когда мои часы показывали четверть восьмого и я вовсю проклинал себя за то, что так плохо все спланировал, одно из ангажированных мною такси вылетело из-за угла и остановилось. Водитель окликнул меня и открыл дверцу.

– Они уехали, приятель.

– На вокзал?

– Наверно. Вон туда. – Он сделал разворот и нажал на газ. – Они вышли с того входа, где стоянка такси, и сели в одно. Тони у них на хвосте.

Мне не пришлось подгонять таксиста, так как машина уже неслась вперед. На моих часах было девятнадцать минут восьмого – оставалось одиннадцать минут до отхода поезда, который отбывает в Нью-Йорк в семь тридцать. Четыре минуты – и мы уже остановились у вокзала, сделав причудливый разворот. Я выскочил из такси. Прямо перед нами женщина расплачивалась с водителем, а рядом с ней стояла девчонка.

– Ну ты и остолоп, – прошипел таксист. – Они же не слепые, верно?

– Все в порядке, – заверил его я. – Они знают, что я их преследую. Это война нервов.

Откуда-то вынырнул Тони, и я, расставшись еще с десятью долларами, вошел в здание вокзала. Работала только одна касса, и возле нее стояли мама с дочкой, покупая билеты. Я быстро отошел в сторонку. Поезд отходил через три минуты. Я уже собирался бросить взгляд через плечо – что их там задержало? – когда они промчались мимо меня, держась за руки. Впереди бежала дочь, которая тащила за собой мамашу. Я наблюдал, как они садятся в поезд, но сам оставался на платформе, пока не был дан сигнал к отправлению. Колеса завертелись, и тогда я вскочил на подножку.

В вагоне-ресторане было немноголюдно. Я заказал двойную порцию апельсинового сока, оладьи из пресного теста с жареной ветчиной, кофе, французские тосты с сосисками, виноградное желе и еще кофе. Мы с желудком помирились и решили забыть о размолвке.

Я отправился взглянуть на семейку, и тут устыдился собственной черствости. Я был голоден как волк, так что не подумал о них. Но, пройдя три вагона и увидев их бледные лица, понял, что и они проголодались. Конечно, их одолевали другие заботы, но, судя по измученному виду, с утра у них не было ни крошки во рту. Они не успели что-нибудь перехватить по пути, а при их образе жизни им и в голову не пришла мысль позавтракать в поезде.

Я вернулся в конец вагона, встал лицом к пассажирам и объявил:

– Позавтракайте в вагоне-ресторане, он через три вагона отсюда! Цены умеренные!

Затем я пошел по проходу, повторяя свое приглашение с должными интервалами, пока не добрался до того места, где сидели мать с дочерью. Это сработало. Обменявшись несколькими словами, они встали и неуверенной походкой двинулись вперед. Между прочим, моя агитация подействовала не только на них: в вагон-ресторан отправились женщина, мужчина и супружеская пара.

К тому времени, как семья вернулась на свои места, до Нью-Йорка оставалось меньше часа пути. Я взглянул на них, когда они шли по проходу.

Мать маленькая, с круглыми плечами, в волосах проглядывает седина. Нос тонкий, но заостренный уже не столь удручающе, как совсем недавно, когда она умирала с голоду.

Нэнсили выглядела лучше и гораздо смышленее, чем на фотографиях в газетах и в описании Сола. Пышные светло-каштановые волосы спадали ниже плеч, глаза были такие темные, что лишь вблизи удавалось разглядеть: на самом деле они синие. Ни острого материнского носа, ни огромного лба папаши. Если бы я учился с ней в школе, с радостью угостил бы ее кока-колой или даже мороженым с сиропом.

Я прекрасно сознавал, какая опасность поджидает меня, как только мы сойдем с поезда на Пенсильванском вокзале и начнем подниматься по лестнице. Поэтому я заранее решил, что́ делать, если они направятся к стоянке такси, автобусу или в метро или если мамаша попытается войти в телефонную будку.