Рекс Стаут - Игра в пятнашки (сборник)

Я согласно промычал. Эд как раз занимался уголком моего рта.

– Но всего я вспомнить не могу, как бы они ни приставали с вопросами. Я понятия не имею, сколько прошло времени между возвращением Джанет и тем, как Фиклер заглянул в кабинку Тины и обнаружил копа мертвым. Они меня спрашивают: ближе к десяти минутам или к пятнадцати? А я отвечаю: у меня в это время был клиент, у нас у всех были, кроме Филипа, и поэтому я не знаю. Они интересуются: сколько вас заходило за перегородку после того, как оттуда вышла Джанет – к пропаривателю или кадке, взять лампу или что другое? А я снова отвечаю: у меня в это время был клиент, и я не знаю. Знаю только, что сам я не заходил, потому что в это время подстригал мистера Хауэлла. Как раз ровнял ему макушку, когда Фиклер заорал и выбежал оттуда. Пускай спросят мистера Хауэлла.

– Наверняка уже спросили, – заметил я, но Эд меня не слышал, ибо отправился за подогретым полотенцем.

Он вернулся, приложил его к моему лицу, затем смочил пальцы сиреневой водой и, похлопывая меня по физиономии, продолжил:

– Пристали как банный лист: когда точно Карл и Тина исчезли? Раз двадцать спрашивали, а я не могу ответить и не буду. Ладно, пусть Карл это сделал, но с моей помощью им этого не доказать. Им нужны улики, но на меня им рассчитывать нечего. Как насчет холодного компресса?

– Нет, пусть пахнет.

Он обхлопал меня досуха, поднял кресло вертикально и взялся за расческу и щетку.

– Могу я помнить то, чего не знаю? – вопросил он.

– Про себя-то я знаю, что не могу.

– А я вовсе не великий детектив вроде вас. – Эд не особенно деликатничал со щеткой. – И теперь я иду обедать за компанию с копом. Даже в сортир нас одних не отпускают. Обшарили всех с головы до пят, и даже притащили женщину, чтобы обыскала Джанет. Сняли у нас отпечатки. Ну ладно, им нужны улики. – Он сорвал простыню. – Как бритва, ничего?

Я ответил, что все прекрасно, как и всегда, встал с кресла, выудил четвертак и обменял его на счет. Пэрли Стеббинс, стоявший поблизости, наблюдал за нами обоими. Порой я позволял себе подшутить над Пэрли на месте убийства, но сейчас случай был явно не тот. Сегодня убили копа.

Он заговорил, вовсе не враждебно:

– Инспектору не по душе, что ты тут ошиваешься.

– Да и мне самому тоже, – заявил я. – Слава богу, что мистер Вульф сегодня не надумал стричься. Вы бы ни за что не поверили. Я оказался здесь по чистой случайности. Так уж совпало. Рад был повидаться.

Я подошел к кассе, оплатил счет у Фиклера, оделся и покинул парикмахерскую.

Когда я вышел на Лексингтон-авеню, голова моя была занята сразу несколькими проблемами. Самой безотлагательной была вот какая: а ну как Кремер, почуяв неладное, пустил за мной своего человека? Если тот доложит, что из парикмахерской я направился прямиком домой, копы заинтересуются, с чего это я решил потратить семьдесят пять центов на бритье средь бела дня.

Поэтому я не стал ловить такси, которое все равно тащилось бы по городу еле-еле, а на своих двоих двинул в универсам «Олтманз», где, миновав хитросплетение входов и выходов, убедился, что хвоста за мной нет. Таким образом, остаток дороги до дому я мог целиком посвятить себя обдумыванию других вопросов.

Один из важнейших заключался в том, обнаружу ли я Карла и Тину там, где их оставил. По этой причине, поднимаясь на крыльцо, я на бегу перемахивал сразу две ступеньки. Ответ оказался отрицательным. Гостиная была пуста.

Я двинулся по прихожей в кабинет, но так и застыл, услышав голос Вульфа, доносившийся из-за открытой двери столовой, на другой стороне прихожей. Вульф разглагольствовал:

– Нет, мистер Вардас, не могу согласиться, что альпинизм является просто проявлением духовных устремлений человека. Напротив, я считаю, что это лишь истерический выплеск его инфантильного тщеславия. Одно из основных устремлений осла – орать громче своих собратьев, а человек вовсе не…

Я пересек прихожую и вошел в столовую. Вульф сидел на своем обычном месте во главе стола, и Фриц подле него как раз снимал крышку с источающего пар блюда. Место слева от Вульфа занимала Тина, а справа от него, где обычно в отсутствие гостей устраивался я, восседал Карл. Вульф увидел меня, но сначала закончил тираду об альпинизме и только потом обратился ко мне:

– Ты вовремя, Арчи. Как раз поспел к своей любимой телятине с грибами.

Кстати об инфантильности. Босс не любит приниматься за обед, если в доме голодные гости, и это более-менее понятно. Но почему нельзя было просто послать им поднос? Объяснение лежало на поверхности: он злился на меня, к тому же я назвал их иностранцами.