Татьяна Полякова - Жаркое дыхание прошлого

– Да что ж ты такая неловкая, – громко засмеялся он, хватая меня под мышки.

Задняя дверь машины распахнулась, и крепкие мужские руки ухватили меня за шиворот и стиснули рот. Я пыталась кусаться, кричать и лягаться. Преуспела лишь в последнем. Вовке точно досталось, потому что он охал и матерился. Жаль, силы были неравные. Я оказалась между сиденьями в ногах верзилы, который не церемонясь дал мне кулаком в ухо, я обмякла и какое-то время не могла не только двигаться, но и дышать. Вова сел за руль, и мы выехали с площади. Верзила нахлобучил мне на голову мешок из плотной ткани, сказав сурово:

– Будешь дергаться, изувечу.

В его словах я ничуть не сомневалась.

– Что вам нужно? – спросила как можно спокойнее.

– Заткнись, – буркнул верзила и пнул меня ногой для острастки.

«Выходит, Цыпин вовсе не главное действующее лицо, – думала я, стиснув зубы не столько от страха, сколько от злости на свою тупость, а еще от бессилия. – И тот, кто стоит за этим, решил за собой подчистить. Меня либо допросят с пристрастием, либо, что еще хуже, используют в качества заложника и разделаются с Владаном. Какая же я дура, ведь Владан предупреждал, что доверять Вове не стоит. А я-то, благородная натура, не хотела обидеть парня. Глупость наказуема. Господи, прости меня и помоги Владану».

Машина притормозила, а потом и вовсе остановилась. Меня подняли и куда-то поволокли. Коленом я больно задела о порог машины и вскрикнула.

– Заткнись! – зашипели в ухо и потащили по ступенькам вниз. Я несколько раз споткнулась, успев подумать, что человек с завязанными глазами абсолютно беспомощен.

Скрипнула дверь, последние несколько метров я не шла, а порхала, едва касаясь ногами пола, руку, за которую меня цепко держали, едва не вырвали из сустава. От толчка в спину я упала, а вслед за этим мешок с головы сняли. Увиденное подтвердило худшие опасения. Мы в подвале, где даже крохотного окна нет, лампочка на длинном шнурке, цементный пол и батарея возле кирпичной стены. Вот, собственно, и все. Рядом со мной верзила с мерзкой рожей, и Вова, его физиономия тоже не сулила ничего хорошего.

– Ку-ку, красотуля, – сказал он, наклоняясь к моему лицу. – Добро пожаловать…

– Помолчи, – нахмурился верзила. Вова от его взгляда вроде бы стал меньше ростом, теперь было ясно, кто тут главный.

Верзила достал мобильный и набрал номер. Я не сомневалась, он звонит Владану, и мысленно просила: «Не отвечай». Но он ответил, вызвав в моей душе гневный ропот: «На мои звонки не соизволил внимание обратить, а тут пожалуйста».

– Привет, Серб… надо бы встретиться, потолковать… надо, Серб, надо… тут одна девчонка тебе что-то хочет сказать. – Он с усмешкой поднес к моим губам телефон. – Поздоровайся, детка.

Но я решила, что обойдутся, за что и нарвалась. Вова заломил мне руку, я сколько могла, терпела, а потом застонала сквозь зубы, вряд ли это выглядело лучше, чем самый отчаянный крик.

– Девчонка у тебя упрямая, но ей, как ты хорошо понимаешь, долго не продержаться. Если она тебе дорога, приезжай прямо сейчас, Автозаводская, 5а. Через полчаса я начну сердиться, и девчонка лишится пальца. А может, и двух. – Он убрал телефон, достал из кармана наручники, подтащил меня к батарее и пристегнул к ней. Ключ сунул в карман рубашки и мне подмигнул: – Я вернусь, и мы как следует позабавимся.

– Ты сначала вернись, – ответила я и схлопотала ногой в живот. Но боль была сущей ерундой по сравнению с тем, что я испытывала.

Владан в смертельной опасности, а виной всему моя глупость. Возомнила себя красавицей, которой парень, раз увидев, телефон оборвет с просьбой встретиться. Обвели вокруг пальца, идиотку несчастную.

– Надеюсь, за девчонкой ты приглядеть способен, – сказал верзила Вове и добавил: – Смотри у меня, без глупостей. Не то башки мигом лишишься. – И пошел из подвала.

Дверь хлопнула, а Вова присел на корточки напротив меня.

– Ну что, фифа, теперь выеживаться уже не хочется? Папа у нас крутой, бабок целые карманы, тачки, тряпки, и вообще все в ажуре. А я вроде грязи под ногами?

– Что ты знаешь о моем папе? А насчет грязи ты прав, другого определения не заслуживаешь. О чем сам, конечно, догадываешься, вот себя и заводишь.

– Ишь ты, как заговорила. Посмотрим, что потом будет. В ногах у меня наваляешься.

– Это вряд ли. Потому что ты тут ничего не решаешь. Таких обычно называют шестерками.

Он замахнулся, а я зажмурилась, но руку он внезапно опустил, как видно, не имея распоряжения на тот счет, можно меня колотить или нет, а проявлять инициативу не рискнул.