Ирина Глебова: Ночные тени (сборник)

В тот день Гриню послали навести порядок в дровяном сарае у дальнего угольного бункера. Он всегда считался одним из самых послушных и работящих заключённых, к тому же, кончался срок его заключения. Так что работать ему доверяли без догляда. И Гриня сразу понял, почуял – вот он, случай!

Отличный острый нож с откидным лезвием он раздобыл уже давно – это оказалось не проблемой для любимчика грозного Кабана. Всего и пришлось сказать: «Для самого!.. И не базарить, а то он тебя быстро акробатом сделает!» Он не обманул лагерного «умельца»: нож и в самом деле предназначался «для самого» – ловко вырезал все ненавистные места мерзавца, а потом – два мясистых куска из бёдер. А заманить Кабана оказалось делом простым, мимоходом Гриня шепнул ему:

– Через полчаса буду в сарае у «ямы»… Один…

И всё. К приходу Кабана у него уже был готов аккуратный мангал с горящими углями. Дело было сделано быстро, чисто. Через пару дней Гриня, да и все заключённые узнали, что Кабан объявлен в розыске.

Незадолго до освобождения Гриня узнал, что дома у него уже нет. Был среди вертухаев один лейтенантик душевный – он ему и сказал. Готовил Гринины документы к освобождению, послал запросы на прежнее место работы и жительства – вот и узнал.

– Ты, Забурин, – советовал он ему, – не теряйся. Вернёшься, иди сразу на прежнее своё место работы, в больницу. Твои коллеги о тебе очень хорошо отзываются, пишут, что готовы принять и помочь. Дом твой каким-то образом сумели на себя переписать родственники твоей опекунши. Ушлые, видать, люди. Но ты можешь попробовать отсудить, если сослуживцы возьмутся тебе помогать. Ну а не получится, всё равно больница тебе с жильём поможет, хоть и общежитие для начала. Ты же совсем молодой парень, всё впереди.

Гриня растроганно благодарил. А, выйдя за лагерные ворота, и вправду поехал в родной город. Но вовсе не за тем, чтоб следовать советам лейтенанта. Он уже знал наперёд свою жизнь и свои действия – своё предназначение.

Два дня он наблюдал за новыми хозяевами своего дома. Это были ещё молодые мужчина и женщина – мощнозадые, широкошеие, крикливые, вульгарно одетые в импортные вещи. Они пристроили, сделав прямо в воротах, гараж, и выезжали оттуда на иностранном автомобиле. По двору бегал мальчишка лет восьми, его толстые ягодицы обтягивали джинсы, на кроссовках от каждого шага вспыхивали лампочки. Гриня таких родственников у бабушки не знал и никогда о них не слыхал. Видно, хорошо они заплатили кому-то, чтобы отобрать у беззащитного арестанта дом. Слёзы наворачивались на глаза у Грини, когда он смотрел на любимые окна, деревья во дворе, видневшийся угол сарая… Сарай, похоже, перестройке не подвергался – это было прекрасно. Там, в сарае, Гриня ещё давно соорудил себе тайник. Он не держал в доме ни украденные лекарства, ни хирургические ножи, они были спрятаны там, в тайнике. Как чувствовал. Там же хранился и любимый бабушкин шприц – тяжёлый, стеклянно-железный. Когда-то, отведав бабушкиного тела и облив квартиру керосином, Гриня, прежде чем чиркнуть спичкой, положил себе в карман одну единственную вещь – этот шприц. На память.

В тайнике, в сарае, Гриня хранил и свои денежные сбережения. А они у него были немалые – за все семь лет работы. Во-первых, зарплату свою он тратил лишь частично – запросы имел очень скромные. И потом, в морге работы всегда хватало, он охотно брался за любую. Обряжал покойников, гримировал видимые следы вскрытия, оформлял документы и, как когда-то бабушка, ездил с раствором формалина бальзамировать усопших на дому. За всё это родственники его «клиентов» щедро платили. Гриня же всё складывал в копилку и, периодически, менял рубли на более надёжную валюту – доллары.

Родной двор охраняла громадная псина. Но вот уж это Гриню никак не пугало. На третий день, дождавшись, когда «родственники» все втроём уехали на машине, Гриня легко перемахнул забор – знал, где это делать. Пёс рванулся к нему, тявкнул, но не тут-то было! Через пару минут с горлом, почти перерезанным проволокой, он лежал неподвижно на земле. Сарай и вправду не трогали: так, побросали туда кое-какое барахло. Тайник остался незамеченным, всё в нём оказалось на месте. Для Грини это была большая радость.

Поворачивая за угол улицы, он последний раз оглянулся, посмотрел на дом – попрощался. Пока. Но знал, что вернётся сюда. Если эти наглые люди и правда родственники, то пусть вольются своею плотью в его плоть и продлят ему жизнь. Но не сейчас. Гриня прекрасно понимал, что соверши он «инкарнацию» родственников сейчас, подозрение сразу падёт на него – только что вышедшего из заключения бывшего хозяина дома, обиженного и обкраденного. Вся милиция страны бросится его ловить, и – конец планам! А вот когда он погуляет по родным городам и весям, оставляя то тут, то там тела, то и эти покажутся случайными в общем ряду жертв. Так что пусть ещё поживут, мальчишка подрастёт… А загадка с убитым псом не даст им душевного покоя: ведь дом не обкраден, ничего, как-будто, не взято…