Ирина Глебова - Ночные тени (сборник)

Подошёл пожилой пожарник-старшина:

– Товарышу капитан, – сказал озабочено. – Там жинка одна, – махнул рукой к центру, – дуже сэрдыта. Каже, що вона дружина самого… – наклонился смущённо и прошептал Антону на ухо.

– Ну и что? – капитан сделал вид, что не понимает.

– Так… щоб снялы ее першу за всих.

– Пожилая? Или с ребёнком?

– Та ни. Сама. Справна…

– Пойдём, посмотрим, в чём дело.

Антон уже знал, что на линии оказалось очень много родителей с детьми. В воскресные летние дни канатка превращалась в захватывающий аттракцион для ребятишек. В эти первые полчаса по всем автолестницам уже сносили вниз детей. Вот-вот должен был подъехать «Бронто-лифт» – новая машина с выдвижным стволом и кабиною наверху. Прокатиться в такой – одно удовольствие. Но лифт был один, да и не ко всем кабинам сумеет он пробраться – грузноват.

Да, до кабины, где видна была моложавая женщина, высоковато. Но автолестницы свободной пока нет.

– В чём дело? – крикнул он вверх.

– Капитан! – Она была очень сердита. – Вам передали моё требование?

От такого тона у Антона застучала кровь в висках. Он сказал громко, с холодным спокойствием:

– Мне сообщили должность вашего мужа, не повторяйтесь. Вы нездоровы?

– Это не имеет значения! Сейчас же снимите меня, немедленно! – Похоже, она топнула ногой – кабина закачалась.

– В первую очередь – детей, стариков, больных, – всё так же спокойно ответил Ляшенко. И пошёл медленно прочь, чувствуя, как сводит скулы и темнеет от бешенства в глазах, потому что вслед несётся крик, переходящий в визг:

– Да я с тебя погоны сорву!..

Мимо вдруг побежали люди, кто-то крикнул ему на ходу:

– Там пожарный сорвался, разбился!

Антон побежал вперёд, следом за толпой, с криком: «Разойдись!» врезался в людскую стену, продрался и увидел лежащего на земле человека. Лежащий и вправду был в военной форме, но не пожарной, а курсантской. Он лежал на спине, подвернув неловко ногу, бледный, без сознания. Фуражки не было видно поблизости, и короткий ёжик чуть отросших волос на мгновение остановил внимание капитана. «Разве курсантов тоже стригут наголо, как солдат? – подумал было, но тут же другая резкая мысль перебила ту, мимолётную. – Разбился? Сломал позвоночник?» Он стал на колени, подсунул ладонь под затылок курсанта, приподнял голову… Завизжали тормоза, и толпа отхлынула, пропуская двух врачей, выпрыгнувших из «Скорой помощи». Один из них бесцеремонно отстранил Ляшенко, стал расстёгивать на лежащем китель. Антон тоже отошёл в сторону, спросил:

– Кто-нибудь видел, откуда он сорвался?

Несколько человек наперебой стали рассказывать:

– Из той кабины… Лез по тросу… Спрыгнуть хотел, что ли… Трос-то в мазуте, руки соскользнули… Высоко, сильно ударился… Убился… Молодой какой…

Антон скользнул взглядом по тросу и кабине, вновь обернулся к курсанту. Там врачи уже вкололи ему лекарство и внимательно щупали пульс. Один кивнул другому: «Давай носилки». В это время веки лежащего дрогнули. Мутными ещё и какими-то ошалелыми глазами он поглядел на людей, врачей, офицера… И вдруг вскочил, метнулся в проход к санитарной машине, от неё в сторону, в кусты, и пропал. Это произошло так внезапно и быстро, что у всех вырвалось общее «О-о-о!»

Антон выбрался из толпы и тут же к нему подбежал Корнеев.

– Что тут у вас? – спросил озабочено.

– Курсантик один вон оттуда сверзился. Думали разбился – лежал неживой. А он дал стрекача. В самоволке, что ли, парень был? Или это шок такой? Ну ладно, главное – жив и, похоже, здоров…

– Удрал значит? Может, на свидание опаздывал? – они посмеялись.

– Ну всё, – сказал Антон решительно. – Хватит мне командовать, пора самому на верхотуру.

– А сможешь? – Корнеев удивился.

– Смогу, смогу, – успокоил его Антон. Ты же помнишь, я потомственный пожарный. Это у меня в крови.

Антон не стал признаваться, что ему просто очень хотелось – ведь впервые за много лет он оказался рядом с пожарными.

… Конец лестницы железно звякнул о кабинку, отошёл в сторону на полметра, снова ткнулся. Антон быстро проскочил последнее третье колено, ловко ухватился рукой о край кабины, не дав ей ускользнуть. И лишь тогда глянул: кто же здесь оказался в плену? Девушка… нет, молодая женщина. От страха на лице её сильнее проступили пигментные пятна. Беременная!

Ляшенко осторожно развернул кабину дверцей к лестнице, откинул щеколду, открыл, протянул руку. Женщина тут же схватила её с надеждой и благодарностью.