Алексей Макеев - Живые факелы

– Вы несете чушь! Я просто пытался избавиться от небольших отеков на ногах, – упорствовал ученый.

– Вот как? Значит, если мы осмотрим мягкие ткани под ногтевыми пластинами у вас на ногах, то не обнаружим там многочисленных проходов, образованных в момент внедрения в ваш организм реликтовых рачков из озера Мариевское? И к созданию антидота от этой страшной болезни, унесшей жизни стольких людей, вы не имеете никакого отношения? Жаль, – проговорила Маша, отходя от стола.

Дубовиков низко опустил голову. Было понятно, что он находится перед дилеммой: либо начать говорить, либо продолжать молчать. Чтобы ученый сделал нужный собравшимся выбор, оставалось всего лишь немного его дожать. В комнате повисла гнетущая тишина. И полицейские, и агенты усиленно искали способ заставить Дубовикова говорить. Вдруг в полнейшей тишине прозвучал голос Дэна:

– «Ad patres. Aliis inserviendo consumor». К праотцам вы не отправились. Как насчет того, чтобы служить другим? Ведь эту фразу вы написали не от скуки. Вы записали это тогда, когда приняли решение заразить себя новым вирусом, зная, что можете умереть, если ваше противоядие не сработает. Но вы все же пошли на риск, надеясь лишь на удачу. Ведь вы сделали это для того, чтобы помочь людям. Так помогите же им, черт вас подери!

Последние слова Дэна прозвучали как выстрел. Уриевский и Матюшин, не понимая, что происходит, переводили взгляд с одного агента на другого. Те стояли по обе стороны от ученого, слегка подавшись вперед, и ждали ответа. Спустя какое-то время, показавшееся агентам вечностью, Дубовиков поднял голову и заговорил:

– Да, я сделал это! Я приехал в Дыбнинск два года назад и стал изучать воды Мариевского озера и его обитателей. И вот чуть меньше двух недель назад я обнаружил в донном планктоне нечто необычное. Произведя лабораторные исследования, я понял, что имею дело с неизвестным доселе представителем озерного гидробионта. Возможности моей лаборатории ограниченны, но я воспользовался давними связями и произвел ряд анализов, которые дали положительный результат. В моем распоряжении оказался новый вид редчайших реликтовых организмов, мутировавший под воздействием природной среды. Я понимал, что мое открытие произведет фурор в научных кругах. Обнародовать свое открытие я не спешил. Мне не хотелось повторять прошлые ошибки. Тогда, будучи неискушенным юнцом, я выпустил из рук свое открытие. Его присвоили другие люди. Я не намерен был позволить сделать это второй раз.

– В тот раз вы действовали незаконно. У вас не было разрешения на проведение испытаний на людях, – напомнил Матюшин.

– Это ложь! Я не сделал ничего противозаконного. Меня просто подставили. Развели, как кутька! – с вызовом глядя на полковника, произнес Дубовиков.

– Почему же вы не опровергли обвинения? Почему предпочли бежать? – спросила Маша.

Дубовиков посмотрел на нее сочувствующим взглядом:

– Вижу, вы еще не потеряли способность верить в справедливость? Вам ли, законникам, не знать, как работает наша система? Да меня бы и слушать не стали! Им нужен был козел отпущения. На эту роль выбрали меня.

– Что было дальше? – спросил Дэн, стараясь отвлечь ученого от воспоминаний о старых обидах.

– Дальше ситуация стала разворачиваться не совсем так, как я планировал. В городе начали происходить загадочные события. От неизвестной болезни стали погибать люди. Слухи дошли и до нашего поселка. К тому времени я успел продвинуться далеко вперед в изучении новых биологических объектов. Я выделил жидкость, которая находилась в яйцевых сумках самок рачков, и уже знал, что под воздействием солнечного света она преобразовывается в нервно-паралитический яд высокой концентрации. Я даже успел провести ряд опытов на домашних мышах. Действие всего одной сотой капли этого яда приводило к смерти моих подопечных. Услышав о том, каким образом проявляет себя новое заболевание, я понял, что причина смерти кроется в воздействии яда, выделяемого самками. Я снова взял озерную воду для исследования и, обнаружив, что популяция рачков резко возросла, понял, чем их рост грозит местным жителям. Понимаете, если раньше, попав в организм человека в незначительных количествах, яд мог вызывать только временное недомогание, то в случае увеличения числа популяции эти микроорганизмы становились смертельно опасными. Основываясь на знаниях, полученных в результате исследований, я понял, каким образом можно попытаться обезвредить действие яда. Времени было мало, я работал как сумасшедший. И вот позавчера, произведя экспериментальное введение препарата зараженной мыши, я с радостью отметил, что мышь не сдохла. Напротив, у нее полностью восстановилась возможность двигаться и даже есть! Тогда я пошел на озеро и влез голыми ногами в самую гущу планктона. Не поверите, я абсолютно ничего не почувствовал. Простоял там четыре часа. Потом пришел домой, не надеясь на то, что мой эксперимент удался, но, изучив свои ступни, увидел больше двухсот проходов, проделанных в моих пальцах этими существами. Чтобы ускорить процесс заражения, я уселся на скамейке у крыльца, на самом солнцепеке. Ближе к вечеру уже почувствовал первые симптомы болезни. У меня поднялась температура, появилась сухость во рту, кожу жгло даже от слабых вечерних лучей. Я заставил себя дождаться глубокой ночи, прежде чем ввести антидот. К утру мне стало намного хуже. Я не мог двинуться с места и добраться до лаборатории, чтобы продолжить работу. Тогда я ввел двойную дозу антидота. Это дало некоторое облегчение. Поняв, что может наступить такой момент, когда я не смогу контролировать себя, я решил, что мне нужен помощник. Я вспомнил, что один мой приятель по университету работает во Фрязине, уничтожил информацию, хранящуюся на компьютере, забрал с собой жесткий диск и отправился в Научный городок.