Рекс Стаут - Не позднее полуночи (сборник)

– Да нет, по-моему, никто из них ничем не выделяется.

– Если что-нибудь появится, сразу же сообщите мне. Сами ни во что не вмешивайтесь. Что мне еще не нравится, так это болтовня насчет того, что они ваши клиенты. Я ведь знаю, что вы… Войдите!

Вот, опять дурные манеры. Распоряжается здесь, словно хозяин. Дверь открылась, и на пороге появился сыщик.

– Инспектор, вас хочет видеть лейтенант. Он в кухне с одной из женщин.

Кремер ответил, что сейчас придет, и встал. Сыщик тут же исчез.

Кремер обратился ко мне:

– Бери машинку и отпечатай разговор с Ассой. Принеси все наверх и займись этим здесь, так тебе будет удобнее присматривать за своим боссом. Мы ведь не хотим, чтобы его снова унизили. – И вышел.

Мы с Вульфом обменялись взглядами. И я понял, почему Кремеру так не понравилось его лицо, – если бы это выражение холодной ярости имело хоть какое-то отношение ко мне, оно бы мне тоже не очень понравилось.

– Какие будут указания? – поинтересовался я.

– Сейчас никаких. Но ночью ты можешь мне понадобиться в любое время. Я не буду пытаться заснуть. Когда по моему дому бродит убийца, а я сижу с пустыми руками и с пустой головой…

– Ну, вовсе он не бродит. Так что вы бы лучше попытались немного вздремнуть, только, конечно, заприте дверь. А я пойду послоняюсь по дому, пока не разъедутся гости. Кстати, им, наверное, надо бы подкрепиться? Ясное дело, маринованных грибов и миндального печенья на всех этих проходимцев не напасешься, но, может, предложить им хотя бы кофе с бутербродами?

– Хорошо. – Вульф закрыл глаза. – Оставь меня в покое, Арчи.

– С удовольствием.

Я оставил его в покое и спустился вниз. Открыв дверь в кухню, чтобы сказать Фрицу насчет кофе и бутербродов, я увидел там только Кремера с Роуклиффом да Сьюзен Тешер с Хиббардом и сразу ретировался. В прихожей околачивались трое в полицейской форме, один из них отвечал за входную дверь. Двери в столовую и гостиную были закрыты. Та, что вела в кабинет, тоже была закрыта, но я открыл ее и вошел. Тело уже убрали. С полдюжины экспертов все еще продолжали свои изыскания, а за столиком для напитков сидели Пэрли Стеббинс и какой-то сыщик из прокуратуры, зажав между собой Патрика О’Гарро. Если полицейские и дальше собирались так дотошно потрошить подозреваемых по одному, им, пожалуй, и ночи могло не хватить.

Фриц, как наседка, по-прежнему восседал за столом Вульфа, и я направился к нему.

– Ничего приемчик получился, а?

– Не вижу ничего смешного, Арчи!

– А я и не шучу. Наоборот, я пришел тебя сменить. Похоже, в этой комнате ничего трогать нельзя, включая угощение, так что, думаю, тебе придется изобразить кофе с бутербродами. В кухне ты найдешь пришельцев, но веди себя так, словно их не существует. Если они будут выражать недовольство, скажи, что выполняешь приказ. Да, не вздумай тащить что-нибудь наверх Вульфу – он кусает локти и не желает, чтобы его отвлекали от этого занятия.

Фриц вызвался принести Вульфу хотя бы пива, я благословил его на это, если есть охота рисковать, и он удалился. Я же, сменив Фрица на боевом посту, решил, что не настал еще тот день, когда я буду докладывать Пэрли, что, мол, Кремер приказал мне взять свою машинку и сматываться с ней в другую комнату, и не будет ли он любезен дать мне на это свое разрешение… Да и лень было тащиться с машинкой два пролета по лестнице. К тому же было интересно и поучительно понаблюдать, как профессиональные детективы расследуют преступление.

Раз уж речь зашла о профессиональных детективах, то ведь и я вроде один из них, но это я говорю совсем не для хвастовства. Я подошел к своему столу, вынул из кобуры пистолет, положил его в ящик и запер. Может, мне бы в этом повествовании лучше вообще о нем не упоминать, но я не хочу хитрить, да и лучше уж не скрывать, какие чувства обуревали меня, когда я, прошлявшись несколько дней с оружием, старательно подготовил все для убийства прямо здесь, в кабинете, – нечего сказать, много пользы мне принес мой пистолет… Да черт с ним, что об этом вспоминать. Ладно бы, если бы он понадобился мне после, но мне не дано было получить даже этого удовлетворения.

Из другого ящика я вынул бумагу и копирку, придвинул столик с машинкой к столу Вульфа, сел в его кресло и принялся печатать.

Я был бы весьма признателен ученым, если бы они хоть на время перестали ломать свои почтенные головы над тем, как искоренить войны, побороть болезни или продлить на столетие-другое человеческую жизнь, и все вместе дружно попытались разработать способ будить меня по утрам, не будя во мне зверя. Может, надо, чтобы этим занималась стайка прелестных босоногих юных дев в очень соблазнительных шелковых платьицах и чтобы они при этом непременно распевали «О, какое прекрасное утро!» и осыпали меня лепестками роз? Во всяком случае, стоило бы попробовать…